Рассказы Рэмси Кэмпбелла

Он твердо решил, что сделает все, чтобы его не нашли даже родственники, а может не хотел, чтобы все узнали, что он забрался аж на крышу. Он хотел любой ценой залезть туда, где его никто не высмотрит. А мы игрались очень хорошо, пока не услышали подъезжающую «скорую помощь».

Когда мы прибежали к дверям школы, Джаспер лежал на носилках. Его родственники пытались, как могли, сдерживать эмоции. Как только «скорая помощь» отъехала, из ее салона донесся до нас громкий плач. Мы не сразу поняли, что это плачет мать Джаспера.

Директор выбежал из офиса. Он надеялся, что не удастся свалить ответственность за произошедшее на него. Он приказал нам прибраться во дворе, и занести все подарки в его офис. Я и сейчас не знаю, куда они делись потом. Потом мы разъехались по домам. В понедельник, когда мы пришли на уроки, узнали от директора, что школа утратила очень способного ученика, и что во время игр надо сохранять бдительность и осторожность, и стараться избегать опасностей. Для меня его слова звучали как обвинение. Если бы мы не стали играть сами, могли бы увидеть Джаспера на крыше, или даже поймать его во время падения?

Неправдоподобно. Кроме того, я не хочу сейчас думать об этом. Чтобы больше не погружаться в воспоминания, помогаю миссис Холт с уборкой. Она уже не выставляет объедки на стенку, как прежде, просто выбрасывает в мусорный бак.

Благодаря меня, она сказала:

— Это очень мило с вашей стороны.

Позже, обращаясь к остальным, добавила:

— Он настоящее сокровище.

— Что они могут там так долго делать? — спрашивает судья.

— Кто? — отвечает вопросом миссис Холт.

— Мне кажется, что, по крайней мере, несколько из них уже должны были вернуться. Ты так не считаешь?

Неожиданно я понимаю, что Джек настроил их всех против Тома. Может, я должен что-то с этим сделать?

— Они должны больше времени проводить на свежем воздухе. Здоровее будут, — говорит мистер Холт. — Пойдем, Пол, выгоним их во двор.

— Нам пойти с вами? — спросила бухгалтер.

— Нет, спасибо. Двух человек более, чем достаточно, — ответил директор, стараясь идти в ногу со мной. Мы уже прошли половину пути, когда он сказал. — Лучше всего будет, если ты войдешь туда, а я в передние двери. Ну, понимаешь, чтобы никто не мог сказать, что он не знал об окончании игры.

Он исчез за углом, а я подошел к входу, через который недавно пробежали мальчишки. Берусь за металлическую ручку, и чувствую вину — мы прервем игру именно тогда, когда Том будет близок к победе. Я уверен, что мой сын сумеет перехитрить Джека. Но не поэтому холод от ручки проникает в меня как ледяной ветер. Я представляю себе, что Том найдет кого-то, кто тут спрятался, что увидит лицо, которое никто — а особенно мой сын — не должен видеть.

Полный абсурд. Не знаю, почему я вообще думаю о чем-то таком, неподходящем. Если кто-то из мальчишек и заслужил подобную встречу, то это точно не Том. Скорее, Джек. Я в этом абсолютно убежден, и уже собирался повторить эти слова вслух. Только потом понял, что я пытаюсь сделать. Джек ведь еще ребенок, невоспитанный, но всего лишь ребенок. Так же как Джаспер. У него было мало времени. У них обоих было мало времени. В то время как у меня были долгие десятилетия, и я должен себя вести, как взрослый. Я слишком стар, чтобы верить в подобные вещи. Тем не менее, я шепчу:

— Оставь Тома в покое. И других тоже. Если хочешь кого-то напугать, то пожалуйста. Я здесь. Я жду.

Нажимаю ручку, и наконец-то вхожу в школу. Коридор пуст и тих. От дверей гардероба, через ряд противопожарных выходов, и до парадного входа. Я чувствую себя точь в точь, как тогда, когда вошел сюда впервые, и как ученик, и как учитель. Оба раза я был одинаково перепуган. Солнце вторгается в здание через ряды окон, а меня охватывает предчувствие, что тишина не продлится долго.

«Очевидно, нет — мальчишки сейчас выберутся из мест, где прятались», — идя по коридору, я мысленно подшучивал над собой.

Нужно ли мне начать их звать, или лучше подождать, пока появится мистер Холт?

Что-то во мне говорит, что стараюсь не высовываться. Это моя натура. Никто не прячется за углом возле входа в гардероб. Мне показалось, что увидел какой-то плащ, но все вешалки пусты. Может это была тень? Все равно никого не вижу.

Я открыл двери актового зала. Ряды кресел напомнили мне о гаме, который часто тут царит. А сейчас здесь настолько тихо, насколько обычно шумно.

Неожиданно начинается сквозняк, и двери пожарных выходов начинают дрожать, будто бы кто-то, стоящий у них уже устал ждать и проявлял все больше нетерпения. Через их стекла вижу только пустой коридор, и знаю — с той стороны никого нет. Гимнастический зал пуст. В ней раздается только эхо моих шагов, очень тихое для того, чтобы быть отголосков шума, который создал кто-то из мальчишек. Оно звучит как отголосок далеко бури или едва слышный барабан.

Я прохожу зал для занятий искусством и задумываюсь, а что же я здесь вижу? Одна из картин представляет собой рой темных, хищных пятен, превращающихся в лицо, от которого отклеилась широкая улыбка.