Рассказы Рэмси Кэмпбелла

Мистера Джиттинса явно раздражал подобный интерес со стороны подчиненного. Эджворт, изобразив на лице смущенную улыбку, удалился в подсобку. Впервые список сотрудников и их телефонов на доске объявлений хоть на что-то сгодился. Он набрал номер Мэри Бартон на своем мобильном и, не успев еще больше испугаться, нажал на кнопку вызова. Времени хоть как-то подготовиться к разговору у него не оказалось, потому что уставший и напряженный женский голос тут же ответил:

— Да?

— Я сослуживец Мэри. Мне бы хотелось узнать, как она, — и, сделав над собой усилие, добавил: — Что с ней случилось?

— Вам-то какое дело?

Голос женщины был громким и резким, в трубке раздался детский плач. Эджворту казалось, что эти звуки прожигают ему мозг.

— Дело в том, что я…

— Если я узнаю, что это вы так поступили с Мэри, я найду вас и вы никогда больше и близко не подойдете к женщине. Скажите как вас зовут, или я…

Эджворт нажал отбой и бросил телефон в карман. Тот тут же начал звонить, и Эджворт отключил его. Он не мог больше оставаться в подсобке, иначе у мистера Джиттинса возникнут вопросы, поэтому он вышел в холл и тут же наступил на кучку рассыпанного попкорна. Раздался треск, как будто он раздавил какое-то насекомое. Едва он подошел к билетной кассе, как там сразу же зазвонили все телефоны.

— Возьмите трубку, узнайте, кто это, — сказал ему мистер Джиттинс.

Эджворт схватил трубку ближайшего аппарата и поднес к уху.

— Кинотеатр «Фругоплекс», — произнес он не своим голосом.

Ему ответила женщина. Он повернулся спиной к менеджеру. Хотя звонил совсем не тот, кого он боялся, и не та, которую он надеялся услышать, голос был ему хорошо знаком.

— Поздравляем вас, Эрик, — сказала она. — У вас было три неудачных попытки, и теперь вы наш новый игрок. Сегодня вечером мы за вами кого-нибудь пришлем.

Он уронил трубку на аппарат, повернулся и увидел, что мистер Джиттинс смотрит на него, сдвинув брови:

— Это личный звонок?

— Кто-то ошибся номером. Не туда попал, — ответил Эджворт и сам захотел в это поверить. Мистер Джиттинс снова нахмурился, увидев, что в холле столпились работники кинотеатра. Эджворт вглядывался сквозь стекло в их лица и никак не мог придумать, что бы такого им сказать. В голове, как молитва, вертелось несколько слов:

— Вы же мой друг, правда? — скажет он кому-то из них. — Будьте моим другом.

Перевод: Е. Кононенко

«Это одна из множества историй, рожденных из обыденных вещей, с которыми постоянно сталкиваешься, и вдруг обращаешь на них внимание, — объясняет автор. — В этом случае — викторины, во время которых игрок имеет право позвонить другу. А еще мне кажется, что этот рассказ будет приятно почитать одному из наших друзей, Джону Проберту.

Странно, но закончив эту историю, я обнаружил, что на вопрос об Элише Куке-младшем ответ мог быть и другим, так как он сыграл преступника в фильме Микки Спиллейна «Суд — это я». Хотя он участвовал в двух наиболее важных сценах, почему-то это не было засчитано. Давайте считать, что мои персонажи, как и я, об этом не знали».

Страница

Ramsey Campbell, «The Page», 2012

В тот день Эгейское море походило на логово драконов с зубами из белой пены. Вздыбленные волны были их чешуйчатыми телами, синеющими вороненым металлом, а полуденное солнце наделяло ящеров блестящими глазами рептилий. Воздух с моря был их дыханием — таким горячим, что их слюна обращалась в сухие песчаные струи.

— Драконы вернулись, Джойс, — сказал Юэн.

— Да, дорогой.

Он не понял, вспомнила ли она плоды собственной фантазии, зародившиеся на этом пляже много лет назад, или просто посмеивалась над ним. Может, она вообще не расслышала его из-за ветра, который теребил его рубашку и ее длинный шелковый платок. Со стороны могло показаться, что у них выросли крылья. Ветер уже повалил несколько пляжных зонтиков и тащил их куда-то вдоль кромки прибоя.

На пляже остались лишь наиболее упорные туристы, обеими руками вцепившиеся в свои фолианты. Самые отчаянные покачивались на волнах. «Джойс туда не полезет», — подумал Юэн. Он уже погрузился в чтение своего упитанного бестселлера, когда услышал возглас:

— Стой! Ну стой же!