Рассказы старого лешего

Я взял его в руки, перекладывал с ладони на ладонь — зверек не подавал признаков жизни. Он лежал свернувшись, холодный, твердый, закоченелый.

— Ну что же, если вы так крепко спите, я подожду, когда вы проснетесь. Тогда и познакомимся.

Я принес его домой и устроил в коробочке от конфет. Положил туда пустое гнездышко зяблика и уложил в нем зверушку, которая при ближайшем знакомстве оказалась лесной соней, и сверху покрыл одеяльцем. Спящая царевна.

Соня уютно спала в гнезде, а я занялся головой игуаны. Перочинным ножом, стамеской и рашпилем я усердно старался придать игуане страшное выражение «лица». Потом мне пришла идея сделать из нее щелкушку для орехов. Это было не так-то просто, и я до самого вечера трудился, не жалея сил, и так увлекся, что позабыл о соне.

Наступил вечер, и спящая царевна проснулась.

Я узнал об этом, когда со стола слетел со звоном стакан, потом с полки грохнулась фарфоровая пастушка, потом с подоконника слетел горшок с геранью, потом…

Я бросился к месту погрома и увидел мою царевну-соню, когда она, с ловкостью заправского верхолаза, взлетела по оконной занавеске под потолок и гигантским прыжком переметнулась на шкаф, с которого посыпались какие-то коробки и книги. Соня была уже на спинке дивана, а через мгновение она вскочила в печной отдушник и исчезла в нем.

Я испугался за судьбу сони, но она уже выскочила из другого отдушника, вся черная, но возбужденная, видимо довольная своими приключениями, и шлепнулась на подушку моей кровати. На чистой наволочке четко отпечатался черный след. След побежал по всему одеялу, потом дальше, по оконным занавескам, по стульям, по полу.

В комнату вошла моя домоправительница — старушка Аксинья Николаевна. Соня в неистовом восторге носилась по комнате. Легким прыжком с этажерки она перелетела на плечо старушки. Та в ужасе присела и завопила:

— Да где же это ты взял такую пакость? Да убери ты ее, Христа ради, напугала как, окаянная!

Что было делать с буйной царевной?

Я открыл настежь дверь, и моя милая гостья помчалась на крыльцо, с крыльца на дорожку — и в лес. Счастливый путь!

Но чей же сон теперь будет охранять осиротевшая игуана?

Голова игуаны лежит на моем столе и свирепо смотрит на меня.

Игуана — это громадная южноафриканская ящерица. Она достигает полутора метров, причем ее хвост длиной до одного метра. Питается растениями.

Соня — небольшой зверек из семейства грызунов.

ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА

Это была огромная лягушка. Это была великолепная лягушка! Она была величиной с мой кулак; зеленая, с темно-коричневыми пятнами и обворожительными золотыми глазами.

Ну конечно! Как это я сразу не догадался: это была не просто лягушка, а Царевна-лягушка.

Я своей соломенной шляпой накрыл Царевну. Она не сделала даже попытки убежать — так она была уверена в своем могуществе. Я осторожно завязал ее в носовой платок и бросился со всех ног к полустанку. Поезд уже отходил, и я на ходу вскочил в него.

Моя Царевна-лягушка — дома. Она сидит на пробковом кружке. Кружок плавает на поверхности аквариума.

Я предлагаю ее высочеству откормленного зеленого кузнечика. Хап! — и кузнечика нет. Предлагаю другого, хап! — и другого нет. Еще и еще… Четыре крупных кузнечика исчезли в желудке ее высочества.

Ее высочество поправила лапками торчавшие изо рта ножки кузнечика и успокоилась: больше кушать она не желает.

На комоде у жены я нашел сломанную золотую серьгу и из нее сделал чудесный браслет на левую ручку Царевны. Золотой браслет и золотые глаза! Царевна великолепна!

Она спокойно берет из рук кузнечиков, крупных мух, бабочек. Иногда она плавает, к великому ужасу гуппи, которые, как стрелы, мелькают в разные стороны.

Слава о Царевне-лягушке разнеслась широко за пределы моего дома. Приходили друзья, знакомые, и все любовались ею.

— Какая красавица! Какая прелесть! Ну как вам не грешно томить несчастную лягушку в одиночестве! Вас бы посадить на необитаемый остров!

Сердобольные дамы возмущены, и на их лицах столько терзаний за мою Царевну, за мою кроткую страдалицу, что я спешно бегу на Трубную площадь и покупаю там небольшую, темную, с оранжевым брюшком лягушку — уку. Других не было.

Когда моя Царевна увидала незнакомку, она очень оживилась: радостью сверкнули ее золотые глаза, она подплыла к ней вплотную — носик к носику…

— Смотрите, смотрите, какая трогательная встреча, как она обрадовалась!

И вдруг — хап! — и нет уки… Только ножки торчат изо рта.

Дамы в ужасе ахают, а Царевна уже спокойно сидит на плотике, «переживая» свою близкую, очень близкую дружбу с укой.

Одиночество не тяготит ее. У нее созерцательный характер.

С каждым днем я все сильнее люблю мою прекрасную Царевну. С каждым днем она кажется мне все меньше и меньше похожей на лягушку. Ее загадочные золотые глаза, ее нежные, тоненькие пальчики, золотой браслет…

— Нет! Это не лягушка. Это — Светлана. Царевна Светлана.

Дни бегут. Мне надо уезжать в Крым, и, как это ни грустно, я должен расстаться с моей ненаглядной Царевной.

Я отвез ее в Петровско-Разумовское и выпустил в большой тихий пруд.

Помнишь ли ты меня, моя радость?!

ГОРНОСТАЙ