Читаем Рассказы старого лешего полностью

Но не сразу и червей стал глотать грачонок. Сначала ему насильно открывали рот и всовывали червячка, и, если червяк не глубоко попадал ему в рот, он его выплевывал. Через день-два грачонок освоился: он с криком разевал рот, если к нему подходили, и глотал и червей, и моченый хлеб, но требовал, чтобы еду просовывали ему глубоко в глотку, иначе он мотал головой и выбрасывал ее.

Птенец скоро подрос, оперился, стал выскакивать из ящика и с криком преследовал людей, прося есть. Он жил на свободе, разгуливая по саду возле дачи, и с возрастом становился умнее и озорнее. Он никого не боялся, собаки его не трогали. Когда же грач, которого прозвали Кар-Кар, научился летать, то сожительство с ним стало уже мучительно. Его проказам не было конца. Надо было все убирать и прятать. Так как он был вхож в дом, он таскал из дома все, что мог унести: наперстки, ножницы, мелкие инструменты и прочее. Все это он утаскивал в кусты и прятал. Интересно то, что он прекрасно знал, что воровать нельзя. Он всегда проказил, когда его никто не видел, и всегда, недовольно каркнув, поспешно улетал, если его заставали на месте преступления. Отлетев на безопасное расстояние, он издали наблюдал, какое впечатление он произвел своим озорством.

Особенно он донимал жену художника. Она, увлекаясь садоводством, много работала в саду. Грач всегда внимательно следил за работой, и если была повешена этикетка на растении, грачу непременно нужно было ее снять. Если производилась прививка растений и место прививки заматывалось изоляционной лентой, грач старательно разматывал ее, снимал этикетку и, довольный, торопливо удалялся. Стоило только отвернуться или отойти от рабочего ящика, где были карандаши, этикетки, тетрадки, грач тут же подлетал и, что-нибудь стащив, исчезал. Он опрокидывал корзинки с ягодами или портил плоды — проклевывал дырочки на яблоках, грушах, сливах.

Но, несмотря на все его проказы, его нельзя было не любить. Он всегда откликался и прилетал по первому зову. Он сопровождал хозяев, если они уходили на прогулку, перелетая с дерева на дерево, и летел над лодкой, если они катались по реке. Он никогда не пропускал время обеда и терпеливо ждал, когда ему дадут вкусные кусочки. Обычно он сидел на спинке стула, иногда от него страшно разило луком — это значит он побывал на огороде и занимался тем, что дергал лучок, и не столько ел, сколько портил его. От еды он никогда не отказывался, и если был сыт, то лакомые кусочки брал и прятал про запас: он засовывал их в башмаки, в носок галош, под шкаф или в другие укромные места. Наевшись, грач садился кому-нибудь на плечо или на голову и пытался вытереть клюв о волосы.

Настала осень. Грачи собирались в отлет. К грачу подлетали его дикие собратья. Они клевали у него корм и звали его с собой. Но Кар-Кар не улетел. Он остался верен своим воспитателям. Пришла зима, его посадили в большую клетку, загороженную со всех сторон от ветра, и он благополучно живет до сих пор. Зимой он очень любит лакомиться мышами, которые иногда попадаются в капканчик, любит колбасу. Клетка открыта, и он выходит из нее, когда ему хочется.

<p>ЛИСА</p>

Ко мне принесли маленького лисенка. Он был пойман в лесу с перебитой задней лапкой. Я взял его на руки, он сразу же вцепился мне в подбородок и укусил до крови.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зеленая серия

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука