Рассказы субару. 2 в 1 (СИ)

   Это было последней каплей переполняющей чашу слёз и жалости к себе. Не до любви. Не помереть бы… И голова раскалывается от месячных, а они вряд ли закончатся, когда она пьёт столько обезболивающих-сосудорасширяющих… порочный круг. Впервые она всерьёз испугалась.

   – И не худая я! – сама себе, встав дома на весы. Я и меньше весила! Но слёзы всё равно текли. Да ещё с зубом что-то подозрительное, - ощущается, словно инородное телo, и болит.

   – Хватит! Я отдыхаю,и делаю лишь то, что могу. Постепенно, медленно. Иначе сойду с ума. И переживать не буду, лишь делать то, что должно. Даже операция не конец света. Хотя лучше без неё, конечно.

   На трезвые мысли пришло решение: она запишется к платному врачу, которого хвалят все, и к тому-же именно он решает вопросы с операциями, как ей сообщили. Только… ой! – что-то он очень привлекательный на сайте,и учился почти вместe с ней. Ничего? Нам не страшен серый волк? Не страшен! Вон у него жена и дети на фотографиях, да и – нет, его взгляд не завораживает, хоть и карие глаза. Не дай бог! Нет, нет. Больше с ней такого не произойдет (то есть произойти всегда моет всё, – но ведь не по одному и тому же сценарию!) К тому же знание о жене и детях для Лили являлось моментальным знаком «стоп», – либидо отключалась полностью. Не из-за них даже, не по морально-этическим соображениям. Просто это выключало её саму. И всё…

   Она стала чуть ближе с Тем, Кто Рядом. Разговаривать, смеяться. Возможно, скоро ей даже захочется его обнять? Чем биться об эти загадки, разгадывать их, бегать, придумывать предлоги. Пойдет по делу,и всё. А там видно будет. Может, ей даже и не захочется ничего, - тем бoлее, что сейчас она чувствует себя хрупкой вазой, которую тронуть нельзя, – надо остановить кровь. Не специально ли ей сейчас дана эта пауза? Хотелось к лошадям, но не было денег; хотелось страсти и приключений, но сейчас необходимо заняться другим. И организм сказал: «Остановись, отдохни»? А сходить всё же надо; ей кажется, что в пломбе появилась щель… нет, блин, не кажется! Она нащупала это место, там прямо всё шевелилось, - вот ужас-то! Придётся звонить, и чем быстрее… она еще собиралась потянуть время. Какое там! Плевать.

   – Привет, когда у тебя есть много-много времени на меня, - завтра, послезавтра? оть утром. Жуть какая-то, разваливается всё, не знаю, можно ли вообще поправить.

   – Я болею. Вирус, да еще бронхит прицепился…

   – Как?! Совсем не можешь? Когда сможешь?

   «А мне что делать? Какого лешего ты болеешь, – вроде плаваешь в холодной воде, а цепляешь все микробы! И ведь почему-то я так и знала! Не первый человек уже заболел; в аптеке все берут противовирусные, - сразу мелькнула мысль про тебя. Но блин же! Хочется ногой топнуть. Так не может быть!»

   Утром, через пару дней (удобные для Лили «завтра и послезавтра» закончились), она кусала персик, собирая дочь в школу. Осторожно вроде бы. И вдруг обнаружила это… стало даже легче, когда причиняющий дискомфорт кусок отвалился. Прежде ей лишь в кошмарах снились такие ощущения. На персик было противно смотреть. «Кажется, начну бояться персиков… И вообще бояться есть.» Со временем пройдет, конечно, – но пока что жуткое «хрясь» надолго отбило остатки аппетита. Позвонила снова, коротко, – вдруг спит, раз болеет. Знала почему-то, что не ответит сейчас. Могла бы сбегать, пока дочь в школе. Не до жиру. Но совесть тоже надо иметь. сли он правда с температурой лежит…

   В магазине дали сдачу тремя круглыми десятками. «Как раз тридцать, а ещё два в кошельке есть. Ровно на автобус мне сегодня», - мелькнуло. - «Какой автобус, с ребёнком оставить некого, а Максим болеет. Разве что послезавтра. Но как переить эти дни?!»

   Позвонила, ругая себя.

   – Привет,тебе не лучше? – как можно более тёплым голосом. В прошлый раз она даже не спросила, как он, - до того была возмущена, что вышло не по её плану.

   – Лучше. Вот, буквально, только сейчас стало. Можешь прийти в восемь-тридцать?

   – Не знаю… Разве что нянька придёт. По-идее, никак сегодня. Но такой ужас, все развалилось, есть не могу, даже пить противно. И можно ли там еще что то спасти…

   – Сделаем, «не боись». Звони няньке, потом перезвонишь, хорошо?

   – Да.

   А почему же так поздно-то,интересно? Темнеет ранo теперь. Или он, – не успев оклематься, - уже занят какими-то делами, вроде налоговых и банков?

   Нянька. Нянька отказалась, - тоже болеет. Все отказались, - кого ни спросила с отчаяния. Можно и одну оставить ненадолго, но кто знает, надолго или нет. она боится долго оставаться одна, плакать начнет, тем более вечер. И с собой тащить, - вирусы собирать, да ночью. Да и не хочется с ним при ней общаться. Бессмысленно бегала по этажам. Никого нет из нормальных соседей. В последний момент в подъезд вошла та самая Таня, что в прошлый раз помогла. Лиля не хотела снова просить именно её: вдруг заподозрит неладное – как раз тогда, когда ей вправду позарез нужно, да и просто второй раз одного человека напрягать, – ой как неудобно. Но взгляды их уже встретились, вопросительные. Всё вылетело само собой, и Таня спокойно ответила: «Приду».