Рассказы. Том 4. Фатализм

— Может быть, ты боишься вражеского чародея, — предположил он.

— Может быть, — говорю я.

И тут я слышу, как во дворе гудит машина. Я подхожу к двери и прищуриваюсь. Это Тощий Томми Мэллун привез мне заказанное пиво. Поэтому я поворачиваюсь к Эдгару и шепчу:

— Ты прав, — говорю я ему. — Я боюсь врага, как бы вы его ни называли. На самом деле, он прибывает прямо сейчас. Так что тебе с Германом надо спрятаться, пока он не уйдет. Я не хочу, чтобы из тебя что-нибудь вылезло или чтобы Герман рыгнул.

В этот момент Герман выпускает из миндалин очередную зенитную очередь.

— Засунь ему в глотку бутылку пива, — советую я.

Но тут Тощий Томми сигналит, и я выхожу во двор. Он сидит в грузовике, и когда я подхожу, смотрит на меня заговорщически.

— Я думал, ты все это время был в доме, — говорит он. — Что ты делаешь на заднем дворе?

— Сегодня приходит новая партия, — объясняю я.

Тощий Томми только хрюкает. Для него это нормальный звук, потому что он сложен как боров. Вообще-то его называют Тощим Томми, потому что он весит 300 фунтов. Помимо того, он сам по себе очень неприятная личность для ведения бизнеса. Помимо своей таверны он нагоняет страх на местных деревенщин, поэтому они платят ему за защиту. Фактически Тощий Томми — это вульгарная версия гангстера. Я бы дал ему около двадцати лет тюрьмы.

Именно по этим причинам я не хочу, чтобы он узнал, что у меня есть живой дракон, иначе он позовет своих подручных Бертрама и Роско, и быстренько умыкнет зверюгу. Поэтому я молчу и говорю:

— Где пиво?

— Прямо здесь, в грузовике, — говорит мне Тощий Томми. — Ты устраиваешь вечеринку?

— Нет, — говорю я. — Не совсем.

— Ты сам выпьешь две дюжины ящиков пива?

— Ну… — начинаю я.

И тут из амбара раздается еще одна огненная отрыжка. Это звучит печально и впечатляюще, прям как игра Луи Армстронга на трубе.

— Что это за чертовщина, черт побери? — спрашивает Тощий Томми.

Я быстро соображаю, что бы ему наплести.

— Купил пару коров, — говорю я ему.

— Я никогда не слышал, чтобы корова издавала такой звук, — хмурится он. — Голштинцы?

— Нет, Берстейн, — ответил я. — Новая порода. Они дают особое молоко, если напоить их пивом.

— Какое еще молоко дает корова, когда пьет пиво?

— Солодовое молоко, тупица! — говорю я ему. — Вот почему я заказал пиво. Кроме того, мне нужно два десятка бутылок каждый день.

— Хотел бы я посмотреть на таких коров, — говорит Тощий Томми, вылезая из грузовика. Я отступаю к двери амбара.

— Они слишком пьяны, чтобы смотреть на них, — извиняюсь я.

Оттуда доносится еще одна отрыжка, отчего дверь слегка дребезжит.

— Я все равно говорю, что это не похоже на корову, — настаивает Тощий Томми.

— Поверь мне на слово, — говорю я ему. — Это не бык.

Затем я достаю бумажник, чтобы отвлечь его. Вид денег всегда будоражит Тощего Томми, особенно если это деньги других людей. Это даже отвлечет его от двери банковского хранилища.

— Вот твои деньги, — напоминаю я ему. — Будь добр, выгрузи пиво.

Что он и делает, и забирается обратно в грузовик.

— Пока, — говорю я. — Увидимся завтра. Мне пора возвращаться — у одной из коров похмелье.

Тощий Томми снова смотрит на меня.

— Кстати, — мурлычет он. — Кстати о похмелье, чем ты кормишь тех двух типов, которых встретил вчера в моей таверне?

— Кого это?

— Те два коммивояжера со сломанной машиной, — отвечает он. — Сегодня утром они пришли с жутким похмельем и куда-то звонят.

Я слышу, как они бормочут себе под нос о драконе, которого высиживают на твоей ферме.

— Что?

Я притворяюсь тупым, но Тощий Томми продолжает.

— Да, они болтают о том, чтобы поехать в город и встретиться с владельцем цирка или что-то в этом роде.

— Они очень странные, — пожимаю я плечами. — Ты уверен, что они упоминали не розовых слонов?

— Нет, дракона. Поэтому я просто хотел уточнить. Но конечно, — мурлычет Тощий Томми, — у тебя нет никакого дракона.

— Конечно, — отвечаю я.

— Только несколько пьяных коров, — добавляет он.

Сейчас неподходящее время, но я слышу еще одну отрыжку, и все живое тоже в радиусе мили. Тощий Томми заводит мотор и улыбается.

— Должно быть, одна из твоих коров зовет тебя, — подмигивает он. — Тебе лучше положить ей на лоб пакет со льдом. Это сделает солодовое молоко холоднее.

Затем он выруливает свой грузовик со двора. Я стою, дрожа, а потом тащу пиво в сарай. Открыв дверь, я чуть не спотыкаюсь об Эдгара, который торчит у замочной скважины.

— Я знаю! — тявкает он. — Это был злой волшебник, не так ли? Ну и ну, да он же настоящий людоед.

— Согласен, — отвечаю я. — Но почему ты торчишь у двери, когда должен заботиться о Германе?

— О, с Германом все в порядке, — говорит малыш. — Он ест.

Я проверяю так ли это. Герман и правда ест, он уже проглотил ведра с молоком, которые я поставил в углу, а также лопату, упряжь и два вилы. Пока я смотрю, Герман также проглатывает ящик из-под апельсинов и пустые пивные бутылки.

— У него живот как печь, — визжит Эдгар. — Посмотри на огонь из его рта!

Я смотрю. Прямо как три сигнала тревоги, так что все в порядке. Каждый раз при выдохе у него из ноздрей вырываются дым и искры.