Рассказы. Том 4. Фатализм

— Он смотрел на меня на съемочной площадке, как будто был мертвецом. И он говорил, как во сне. Или будто из загробного мира.

— Ну же, Луиза, успокойся.

— Я не могу, ты не понимаешь. Ты не знаешь, что с ним творил Сильвестро. То, как он разговаривал с ним в гримерке. То, как он поправлял его руками. И пытка, через которую он прошел с макияжем, обжигающим кожу. Базилов рассказал мне об этом, когда уехал Сильвестро. Он сказал мне, что с ним происходило.

Это было похоже на вампиризм — Сильвестро высасывал из него жизнь, саму душу.

Я остановил машину и взял Луизу за плечи.

— Вот, сейчас мне кажется, что это ты упала в обморок, а не Базилов. Что еще за история с Сильвестро, пытающим парня? Что это за фильм такой?

— Увидишь, — только и сказала мне Луиза.

Так и произошло. На грязном торце маленького театра не было и намека на предварительный просмотр фильма. Но когда мы шли по проходу и фильм начинался, я заметил места, зарезервированные для Дика Блинна, Сильвестро, Монсена, Большого Босса и нас самих. Одно дополнительное место — конечно, для Базилова.

Мы сели. Остальные тоже ввалились внутрь. Дик Блинн небрежно похлопал меня по плечу. Оператор Монсен бросил на меня короткий взгляд из-за толстых линз очков. Сильвестро вошел вместе с большим боссом. Он был парадно одет — как всегда на вечерах предварительного просмотра, а улыбка обезоруживала. В полумраке я уставился на бледное лицо Луизы.

Может быть, ей просто показалось? Никто из остальных не выглядел взволнованным. Но когда фильм начался, Луиза сжала мою руку в локте так, что я поморщился от боли. Она чуть не задохнулась, когда вспыхнуло объявление о предварительном просмотре, за которым последовало название: «Человек-Череп».

А потом разразился ад. Неважно, о чем была картина. Это все, на что намекал Терри Сильвестро, и даже больше. Странные музыкальные эффекты, искаженные фокусы камеры и угловые ракурсы съемки, а также фантастическая история о человеке, который стал зомби, спустя много лет после смерти — ходячий мертвец, чья голова стала голым и ухмыляющимся черепом.

Сюжет двигали диалоги. Луиза и Блинн доминировали в первых сценах. Но все это время фильм подходил к кульминации — моменту, когда Базилов, как зомби, или Человек-череп, восстанет из мертвых.

Момент настал.

Сцена представляла собой подвальный склеп под старым домом.

Здесь Человек-череп лежал днем в жутком сне, ожидая заката, чтобы встать и идти. Когда свет померк, камера сместилась на дверь подвала. Затем наступила самая страшная часть. Фильм оказался трехмерным! Публика ахнула. Так вот что было у Сильвестро в рукаве — вот почему он придумал специальный грим и занимался чем-то с оператором Монсеном! Трехмерная пленка. Синхронная работа двух проекторов — это устаревший, несовершенный процесс. Но сейчас все было по-другому. Я посмотрел на заднюю часть дома. Фильм был снят только на одну камеру. И все же иллюзия была совершенной. Можно было видеть, как дверь выделяется на экране — ярко и четко.

Публика неистовствовала. Зрители сидели на краешках своих кресел, эти провинциальные простаки, и ждали, когда на экране появится ужас. Когда распахнулась дверь наружу, я мог бы поклясться — фигура монстра стояла словно в реальности.

Человек-череп! Я видел, как обретает объем блестящее серебристое тело и лицо, скрытое тенями. Руки качнулись вперед, почти за пределы экрана. И монстр двинулся прямо на камеру.

Это был обычный кадр со среднего расстояния, и изображение было в натуральную величину. Тени исчезли. Я видел лицо Человека-черепа.

Луиза ахнула рядом со мной, но я этого не заметил. Все, что я мог слышать, это пульсирующий ужас — биение моего собственного сердца. Ибо лицо Человека-черепа было лицом живой смерти. Клыки застыли в злобном оскале. Костлявая морда смерти смотрела с экрана. И его глаза… его глаза выпучились и сверкнули из пустых глазниц взглядом, который пронзил мой позвоночник. Человек-череп двинулся вперед, к зрителям. Толпа закричала. Казалось, монстр действительно входит в кинозал. Его руки вытянулись вперед, его ноги двигались.

А потом Человек-череп сошел с экрана! Я видел это собственными глазами. Пятьсот других зрителей тоже. Мы не заметили приглушенного грохота в проекционной кабине позади нас. Мы также не заметили, как замерцал и погас экран. Все, что мы видели — все, что могли видеть, — это невероятная серебристая фигура, сошедшая с экрана на сцену. Серебристый образ в натуральную величину — облик ходячей смерти. Он двинулся к краю сцены. Толпа вскочила на ноги. Луиза держала меня за руку, пытаясь что-то сказать. Ее голос затерялся в едином вопле, вырвавшемся из глоток зрителей. Я даже не взглянул на нее — смотрел на Человека-череп.

На него и сквозь него.

Его силуэт был прозрачен. Тверд — но прозрачен и объемен.

Пока я смотрел, монстр двигался. Его ноги сверкнули и Человек-череп спрыгнул со сцены в зал!