Рассказы зарубежных писателей (сборник)

Она не потеряла сознания, но голова у нее так сильно кружилась, что она не могла держаться на ногах и должна была лечь.

– Она совершила сегодня длинный путь, а шум и давка в городе вконец утомили ее, – сказал Сульпиций лавочнику. – Она очень преклонных лет, а как бы человек ни был крепок, старость все-таки одерживает верх над ним.

– Да даже и не для особенно старых людей день сегодня трудный, – сказал лавочник. – Воздух так удушлив, что почти невозможно дышать. Я не удивлюсь, если разразится сильная гроза.

Сульпиций наклонился над Фаустиной. Она успокоилась и заснула, спокойно и ровно дыша, после всего утомления и перенесенного волнения.

Он отошел и, ожидая ее пробуждения, стал в дверях лавки, наблюдая уличную толпу и движение.

У римского наместника в Иудее Пилата была молодая жена; в ночь накануне того дня, когда Фаустина въехала в Иерусалим, она видела необыкновенные сны.

Ей снилось, что она стоит на кровле своего дома и смотрит оттуда вниз на большой красивый двор, выложенный по восточному обычаю мрамором и обсаженный благородными растениями.

Но на дворе, видела она, почему-то собрались слепые и увечные, какие только были на свете. Она видела перед собой больных чумой, с телом, вздутым от волдырей, прокаженных с изъеденными болезнью лицами, расслабленных, лишенных возможности двигаться и беспомощно лежавших на земле, видела других несчастных, изнемогающих от страданий и болезней.

И все они теснились у входа, чтобы войти во дворец, а некоторые из стоявших впереди громко стучали кулаками в двери.

Наконец, она увидела, что дверь отворилась; на порог вышел раб и спросил их, что им тут нужно.

Они ответили ему:

– Мы ищем великого пророка, которого Бог послал на землю. Где пророк из Назарета? Где тот, кто может избавить нас от всех наших страданий?

Тогда раб ответил им равнодушным и презрительным тоном, каким обыкновенно говорят дворцовые слуги, отказывая бедным просителям:

– Вы напрасно будете искать своего пророка. Пилат предал его смерти.

Тогда между этими больными поднялись такие рыдания и вопли скорби, такой скрежет зубовный, что молодая женщина не в силах была их слышать. Сердце ее разрывалось от сострадания, и жгучие слезы лились у нее из глаз. Но как только она начала плакать, она тотчас же проснулась.

Снова заснула она и снова увидела во сне, что стоит на кровле своего дома и смотрит оттуда вниз на двор, огромный, как базарная площадь.

И видит, что весь этот двор заполнен людьми, лишенными рассудка, безумными и одержимыми духами. И она увидела между ними раздетых донага и закутавшихся в свои длинные волосы, и таких, которые сплели себе венцы из соломы и плащи из травы и мнили себя царями, и таких, которые ползали по земле и воображали, что они звери, и таких, которые, не переставая, плакали от горя, а назвать это горе не могли, и таких, которые таскали тяжелые камни, уверяя, что это золото, и таких, которые думали, что их устами говорят злые духи.

Она увидела, как все они старались протиснуться к воротам дворца, а те, что стояли впереди всех, стучались и ломились в них.

Наконец дверь отворилась, на порог вышел раб и спросил их:

– Что вам нужно?

Тогда все они начали шуметь и говорить:

– Где великий пророк из Назарета, тот, что послан Богом и должен вернуть нам нашу душу и наш разум?

Жена наместника слышала, как раб отвечал самым равнодушным тоном:

– Не найдете вы великого пророка, сколько не ищите. Пилат предал его смерти.

При этих словах все безумные испустили вопль, похожий на рев диких зверей, и в своем отчаянии стали рвать ногтями тело, так что кровь полилась на камни. И когда молодая женщина увидела всю глубину их мучений, она начала ломать руки и тяжко стонать. И ее собственные стоны разбудили ее.

Но она опять заснула и во сне еще раз очутилась на кровле своего дома. И вокруг нее сидели ее рабыни, развлекая ее игрой на кимвалах и лютнях, с миндальных деревьев сыпались на нее лепестки белых цветов, и воздух благоухал от аромата вьющихся роз.

И когда она так сидела, какой-то голос сказал ей:

– Подойди к балюстраде, окружающей кровлю, и посмотри вниз на мраморный двор.

Но она стала отказываться во сне, го воря:

– Не хочу я видеть новых несчастных, что толпятся этой ночью на моем дворе.

В ту же минуту до нее донеслись лязг цепей, громыхание тяжелых молотов и стук дерева о дерево. Рабыни перестали петь и играть, подбежали к ограде кровли и заглянули вниз. И сама она тоже не могла оставаться на месте, она пошла посмотреть на двор.