Рассказывая сказки

Пег была единственным человеком, с кем Майкл мог вот так говорить. Когда Майкл прерывался, чтобы взглянуть на Веру, проверить, слушает ли она, оценить ее реакцию на его слова, он каждый раз поражался, потому что почти ожидал увидеть лицо жены. Вера слушала всегда.

Он начал сначала.

– Я никогда не думал о детишках. Я думал, мы и так счастливы. Но для Пег это было важно. Думаю, ей хотелось иметь большую семью – у нее было четверо сестер. У ее отца была ферма недалеко от Хорнси. Когда она поняла, что беременна, была вне себя от восторга. Она уже потеряла всякую надежду, что это произойдет. Ну, я был рад за нее, но не понимал, как это может сделать жизнь еще лучше.

А потом родилась Джини, в ночь большого весеннего половодья. Она была длинной и тощей, даже младенцем, с густыми черными волосами.

– Вы тогда жили в Пойнте?

– Ага, из-за работы. Мы думали, что для ребенка место тоже сойдет. Просторно: было, где побегать. Хороший свежий воздух. И не одиноко – у спасателей, живших по соседству, тоже были дети, а когда она выросла, Пег возила ее в детский садик в Элвет. Но ей никогда не нужна была компания, даже когда она была маленькая. Всегда в окружении книг и музыки. С самого начала.

Он поднял взгляд.

– Пег всегда говорила, что она пошла в меня, но я этого не замечал. Я не любитель книг. «Джини гордая и упрямая, – говорила она. – От кого это у нее, по-твоему?»

– Я пытаюсь найти ее друзей, – сказала Вера. – Мне бы хотелось поговорить с людьми, которые ее знали. Наверняка в школе были какие-нибудь девочки…

– Наверное, подружки были. Девочки из школы, как вы говорите. Она ходила к ним на дни рождения, а Пег приглашала их к нам на чай. – Он вспомнил о тех днях. Дом, казалось, был ими полон – маленькими симпатичными девчонками в нарядных платьях, которые хихикали, болтали и гонялись друг за дружкой по саду. – Но я видел, что Джини ни с кем из них не близка. В ней было что-то траурное. Она воспринимала жизнь слишком серьезно. Не знаю, откуда это в ней. Мы с Пег всегда любили похохотать.

– Что насчет парней?

– В школе никого не было. Она говорила, что слишком занята экзаменами. Пег иногда ее поддразнивала на этот счет, говорила, что нельзя провести всю жизнь в трудах. А она отвечала – крайне серьезно: «Но, мам, мне нравится работать». Может, в университете и были ребята, но мы об этом ничего не знали. Она уехала в Лидс. Оставалась на связи – звонила матери раз в неделю, периодически приезжала домой по воскресеньям. Но никогда не упоминала о парне. – Он остановился. – Может, кто-то и был. Может, она рассказала Пег и попросила не говорить мне. Она считала, что я ее все время критикую. Может, так и было. Я должен был приложить больше усилий, чтобы с ней поладить.

– А она должна была приложить больше усилий, чтобы поладить с вами, – мягко сказала Вера.

– Нет. Раньше я тоже так считал. Но я слишком много думал о себе.

– Что вы имеете в виду?

Объяснить было сложно. Так, чтобы не звучало, как хвастовство. А сейчас было не время бахвалиться.

– Тогда я был не последним человеком на деревне. Член приходского совета. Рулевой на катере, который подводит лоцманов к кораблям на реке. Если вы бывали в Пойнте, то видели их. Пришвартованные к длинному пирсу.

Она кивнула.

– В этом есть свой кайф. Особое возбуждение. Ради него ты этим и занимаешься. Но в то же время это достойная работа, и ты полагаешь, что заслуживаешь уважения. – Он снова помедлил. – Пег считала, что дети ничем не обязаны родителям. Говорила, что они не просят их рожать. Все обязательства – только у родителей. Тогда я этого не понимал, но сейчас мне кажется, что она была права.

Вера не высказала никакого мнения на этот счет.

– У меня самой никогда не было детей, – сказала она.

Ему хотелось спросить, хотела ли она детей. Он предполагал, что всем женщинам с возрастом начинает хотеться. Но, несмотря на то что ему показалось, что он очень сблизился с этой полной женщиной, чья внушительная фигура как будто заняла половину его гостиной, он решил, что вопрос слишком личный.

– Как Джини познакомилась с Китом Мэнтелом? – вдруг спросила Вера, и он был рад, что разговор перешел в более безопасное русло. Ему всегда было легче говорить о фактах.

– Здесь, в Элвете. В «Якоре». Она там подрабатывала по вечерам, еще когда была в школе. Мыла посуду, разносила еду, когда стала постарше – периодически работала на баре. Они ее очень ценили. Самая надежная студентка из всех, что они когда-либо нанимали, – так говорила владелица паба, Вероника.

– Наверное, вы ею гордились.

– Да, – нехотя сказал он. – Гордился. И не только из-за ее работы в пабе. И из-за экзаменов, и музыки, и всего. Я был слишком упрям, чтобы сказать ей. Тогда большинство людей меня любили. Майк Лонг, душа компании, на мне вся деревня держалась. Но не она. Я не понимал, не мог простить ей, что она меня не признавала. – Он снова бросил взгляд на Веру. – Извините. Болтаю всякую ерунду.