Расследование доктора Данилова

Отделение анестезиологии и реанимации было единственным отделением, которое никогда целенаправленно не готовилось к проверкам. Здесь всегда все было в порядке — полный ажур и детальное следование инструкциям. Проверяющие интуитивно это чувствовали и потому все проверки проходили бегло, «в режиме сверхзвукового полета», как выражалась Ирина Константиновна.

Денис Альбертович слушал рассказ сестры-хозяйки в своем кабинете. Голос у Людмилы Захаровны был громким, зычным, так что закрытая дверь помехой не являлась. В батальон омоновцев и собак Денис Альбертович не поверил — явная чушь! — но и без этих деталей новость оказалась шокирующей. Выходило, что Данилов оказался прав… Хотелось позвонить бывшему однокласснику, но делать это в разгар рабочего дня было неловко. К тому же он и не станет ничего рассказывать по телефону — профессиональная выучка. Вместо одноклассника Денис Альбертович позвонил главной медсестре Маргарите Самвеловне и спросил у нее, что происходит в аптеке.

— Буланову с Перегудовой задержали, аптеку закрыли, нас временно прикрепили к аптеке шестьдесят третьей больницы, — сообщила Маргарита Самвеловна. — Сейчас утрясаю с ними организационные моменты!

Сказав это, она отключилась. Денис Альбертович поразмышлял над фразой «утрясаю с ними организационные моменты» (он был противником канцеляризмов), а затем вспомнил Ларочку Перегудову образца девяносто шестого года — тонкую, звонкую, глазастую, влюбленную… На душе стало так погано, как еще никогда не было с момента начала заведования этим проклятым отделением в этой проклятой больнице. В последнее время Денису Альбертовичу стало казаться, что Провидение не то решило, как следует поиздеваться над ним, давно мечтавшем о заведовании отделением, не то захотело преподать ему урок — не в заведовании, мол, счастье. Господи! Как же хорошо было работать простым врачом. Отдежурил — и свободен! Валишь домой с легким сердцем и думаешь о чем-то приятном, не связанном с работой. А теперь все мысли только о работе, каждый день жизнь преподносит очередной пакостный сюрприз, да вдобавок ко всему начали сниться кошмары на производственные темы. Кошмары были разнообразными, цветными и черно-белыми, однако суть их сводилась к одному и тому же — Денис Альбертович должен был реанимировать пациента, но не мог пошевелить руками и не знал, что ему нужно делать. Ощущение полнейшей собственной беспомощности и бесполезности было страшнее всех прочих негативных ощущений. Денис Альбертович просыпался в холодном поту и начинал вспоминать азы своей профессии, начиная с алгоритма проведения сердечно-легочной реанимации. Иногда вспоминал до утра, потому что сна не было ни в одном глазу, но, стоило только встать с постели, как наваливалась муторная усталость невыспавшегося человека.

Одноклассник позвонил в восьмом часу, когда Денис Альбертович уже собирался идти домой.

— Какие у вас там новости? — спросил он бодрым тоном. — Что слышно в больнице?

— Слухи самые разные, — ответил Денис Альбертович. — Кому что в голову взбредет, тот то и несет. А что на самом деле? Вы что-то обнаружили или просто так наудачу действуете?

— Наудачу такие дела не делаются! — строго сказал одноклассник. — Нужны основания, и они у нас есть. При выборочной проверке в четырех ампулах вместо физраствора оказались сильнодействующие препараты.

— Какие?

— Не помню названий, — ушел от прямого ответа одноклассник. — Ты же знаешь, что с химией я в школе не дружил…

Одноклассник вообще не дружил ни с какими предметами, кроме физкультуры и труда. Физрук Степан Ударникович (вот же повезло человеку с отчеством!) прочил ему олимпийскую славу сразу по нескольким видам спорта. А табурет, изготовленный Одноклассником в седьмом классе, трудовик Игорь Анисимович оставил в качестве эталонного образца. «Краснодеревщиком будешь, Женька, помяни мое слово!», говорил он, но Одноклассник после армии поступил в пограничный институт и к сорока годам дорос до полковника в Следственном комитете.

— Ошибки быть не могло? — в голосе Дениса Альбертовича звучала надежда приговоренного к смертной казни, который уже с петлей на шее ждет того, что все вокруг сейчас рассмеются и скажут: «А ловко мы тебя разыграли!»; очень не хотелось верить в то, что Ларочка могла оказаться такой мерзкой сукой, да и сознание собственного наивного идиотизма тоже не доставляло радости.

— Мы не ошибаемся! — отрезал Одноклассник. — Семь раз отмеряем, а потом сажаем! Как все закончится, расскажу то, что смогу, а пока жду информации от тебя. Что у вас народ говорит? Какие у кого предположения? И вообще — что и как? Если будешь стараться как следует, возьмем тебя к себе!