Расследование доктора Данилова

— Да, да! — дважды кивнула Ирина Константиновна. — Я до сих пор в шоке. Не могу поверить в то, что Перегудова оказалась убийцей. И подумать только — я сама привозила в отделение подмененные препараты! Можно сказать — помогала ей, хоть и невольно.

Глаза ее влажно заблестели, а на красивое лицо легла печать печали.

— Не корите себя, — сказал Данилов, вставая. — Все мы ей невольно помогали — одни назначали инъекции, другие их делали. Но мы же не знали…

— Самое страшное, что ей за это ничего не будет! — нахмурилась Ирина Константиновна. — Какова субъективная сторона состава преступления? Что ей можно предъявить? Что в нескольких ампулах, выданных нашему отделению, оказалось не то, что должно быть? Тут даже в покушении на убийство обвинить нельзя. Умысла нет, ни прямого, ни косвенного, есть только легкомыслие, побуждающее к совершению определенных действий на почве личной неприязни. Разве я не права?

«А вот тут ты прокололась! — подумал Данилов. — Человек, не имеющий юридического образования, вряд ли будет без особых причин углубляться в такие дебри и оперировать терминами вроде „субъективная сторона состава преступления“».

— Поживем — увидим, — ответил он и ушел — человеку, срочно заскочившему в отделение за забытой папкой, нужно было торопиться на основную работу.

Дверь комнаты сестры-хозяйки была открыта настежь. Проходя мимо, Данилов увидел двух мужчин в грязноватых синих комбинезонах. Один стоял на стремянке и водил скребком по потолку, а другой размечал что-то на полу, с которого уже был снят линолеум. Мужики ничем не отличались от обычных работяг — ни внешним видом, ни повадками. Данилов даже усомнился в их принадлежности к органам правопорядка, подумал — уж не спрятались ли сотрудники где-то в глубине помещения?

Выйдя за ворота, он позвонил Крашенинникову и доложил, что камера установлена.

— Спасибо, я уже в курсе, — ответил майор. — Все хорошо.

«Нет, не все, — подумал Данилов. — Вдруг она решит сделать паузу, чтобы поглубже утопить Перегудову? Но может подумать и иначе — что теперь никто не станет думать о постороннем участии и вся летальность будет считаться „заслугой“ заведующего отделением… Первое — умнее, а второе — ей больше по душе, ведь она приложила столько стараний, а результат нулевой. Главный врач пока сидит на своем месте, а Денис Альбертович практически реабилитируется — возвращается в заведующие из исполняющих обязанности. Смириться с этим означает признать свое поражение, а эта дама явно не привыкла проигрывать, очень уж она победительная. Нет, единственный вариант — продолжать, причем интенсивно, ведь рано или поздно снова начнут приглядываться к ампулам и кто-нибудь свяжет это с ее хобби… Однако, хобби — это не главное. Главное — мотив, а мотив тут находится в густой тени… Денис обалдеет, когда все раскроется!».

Ужасно хотелось поприсутствовать в отделении завтра утром, но Данилов благоразумно подавил это легкомысленное желание. Частые визиты совместителя-доцента могут вызвать подозрение или же просто настораживающее ощущение того, что все идет не так, как обычно. Тем более, что ничего интересного увидеть не придется — разве что только как в кабинет старшей медсестры вломятся мужики в синих комбинезонах. Шок у всех сотрудников, конечно, будет еще тот… Особенно у заведующего, которому вдобавок ко всему придется экстренно подбирать новую старшую сестру, потому что без этого супернужного человека отделение работать не может. Интересно, кого он выберет? Данилову казалось, что Оксану. Молодая, деловая, энергичная, ответственная и, что очень важно, позитивная — даже после тяжелого дежурства улыбается и шутит…

На собрании заведующих отделениями, которое началось в четырнадцать часов, главный врач объявил о назначении Дениса Альбертовича и пожелал ему «хорошего начала с чистого листа». Вернувшись в свой кабинет, Денис Альбертович увидел на столе вазу с тюльпанами.

— Поздравляю! — сказала Ирина Константиновна, вошедшая следом за ним. — Я так рада, Денис Альбертович! А то ведь разные слухи ходили. Признаюсь честно, что я уже начала присматривать себе другое место, но, к счастью, до этого дело не дошло. А это вам, на память о сегодняшнем дне.

Она протянула Денису Альбертовичу открытую коробочку, в которой на ватном ложе лежал миниатюрный врач. Левая рука уперта в бок, правая держится за подбородок, на лице — выражение глубокой задумчивости.

— Маску я на него надеть забыла, — Ирина Константиновна лукаво улыбнулась, — несовременно как-то получилось.

— Так вы заранее знали… — догадался Денис Альбертович, любуясь подарком.

— Я не столько знала, сколько верила, — улыбка Ирины Константиновны стала еще шире.

Изначально доктор предназначался в подарок предшественнику Дениса Альбертовича, но тот, увидев его, скривился и спросил: «У него что зубы болят?». Ирина Константиновна оскорбилась и забрала подарок обратно. Домой уносить не стала, оставила в кабинете — авось, когда пригодится. Вот и пригодился. Как говорится — выбрасывать рука не поднимается, лучше отдать кому-нибудь. Пусть дурачок порадуется напоследок…