Расследование убийства Российской Императорской семьи

Посланник России в Португалии г. Боткин (брат доктора Боткина, который погиб вместе с Императорской семьей) неоднократно обращался к членам французского правительства, умоляя их спасти Императорскую семью, предвидя уготованную ей судьбу. Многочисленные письма, разосланные г. Боткиным между 25 июля 1917 года и 2 июля 1918 года, остались без ответа. В своем последнем письме, адресованном г. Пишону, г. Боткин писал: «С большим сожалением я вынужден констатировать, что все мои усилия были тщетны, все мои шаги остались без результатов, и в качестве ответов на мои письма я обладаю только расписками курьеров, удостоверяющими, что мои письма дошли по назначению».

Стоит ли удивляться тому, что правительства союзников не предприняли ровным счетом ничего, чтобы спасти царя? Разве вина за это не лежит на новом российском правительстве, которое назвало царя изменником общему делу, подготавливавшим сепаратный мир, который стал бы катастрофой для союзников? Как союзные правительства могли бы заняться спасением царя, если во Франции и в Англии общественное мнение видело в нем предателя?

Г. Набоков, бывший управляющий делами Временного правительства, написал в своих воспоминаниях,[45] что «актом лишения свободы царя был завязан узел, разрубленный в Екатеринбурге».

Верно и то, что многие члены Временного правительства не сыграли в этом решении никакой роли, причем некоторые даже не были извещены о нем. Из воспоминаний Набокова мы узнаем, что решение об аресте было принято в рабочем кабинете князя Львова. Набоков сообщает характерную деталь: в тот момент, когда он туда вошел, постановление об аресте Императора еще не было подписано, однако люди, которые должны были его арестовать, уже находились там. Это были депутаты Думы Калинин, Грибунин и Вершинин.

Отправив этих депутатов в Могилев с поручением арестовать царя, князь Львов одновременно послал генералу Алексееву телеграмму, содержание которой отныне известно благодаря воспоминаниям г. Мордвинова,[46] бывшего адъютанта Императора: «Временное правительство постановило позволить царю свободно переехать на какое-то время в Царское Село, а затем следовать на Мурманск».

Один из свидетелей, допрошенных во время производимого мною следствия, генерал Лукомский, показал: «20 марта была получена от Временного правительства телеграмма на имя Алексеева, и в ней сообщалось, что Временным правительством командируются особые лица для сопровождения Императора в Царское Село. Я утверждаю, что эту телеграмму я видел сам. Мне помнится, что она была от главы правительства князя Львова, и я самым категорическим образом утверждаю, что в телеграмме не было ни слова о решении об аресте Императора и императрицы, принятом Временным правительством. Смысл же телеграммы был тот, что лица, командированные Временным правительством, будут сопровождать Императора со всем вниманием, как главу государства, отказавшегося от власти. Мне известно, что прибывшие от Временного правительства лица сказали об аресте Императора Алексееву только тогда, когда Император уже находился в поезде, который должен был отвезти его в Царское Село».

Покидая Могилев, Царь был без охраны, поскольку он дал знать письмом князю Львову, что вверяет себя и свою семью под защиту нового главы государства.

До сих пор мы допускали, что Царь мог считаться ответственным по закону перед своим народом. Однако мы знаем, что это не так. Царь как наследный государь получил власть по праву рождения: он по праву властвовал своим народом долгие годы и по праву не был обязан отчитываться перед людским судом. Никакая земная воля не была властна над ним, поскольку он был главой нации, воплощением национальной идеи. Лишившие его свободы проявили тем самым безграничное презрение к народу и покусились на него самого.

Народ ответил молчанием на этот поступок новой власти. Последняя не поняла его смысла и показала агрессивность. Но она ошиблась и очень скоро осталась одна, без поддержки народа, лицом к лицу со страшным врагом. Произошла неслыханная вещь в истории страны: армия из миллионов солдат добровольно рассеялась после отречения царя и отказалась защищать свое Отечество. Ворота нашего дома распахнулись настежь, и там стали полновластными хозяевами две силы, враждебные народу: одна интернационалистская — большевики, другая националистическая — немцы. Две эти силы были различны по существу: одна отрицала любой национальный принцип, другая была воплощением чрезмерного национального эгоизма. Но само это различие их сблизило: цель их была одинакова, а их ненависть по отношению к национальной России в равной степени велика. Когда они почувствовали угрозу себе, страна была залита кровью тех, кто показался им опасен своим национальным сопротивлением.

Царь был убит. Его убийство стало неизбежным следствием общего развития событий, поскольку его арест узаконил всякую волю, то есть «право на бесчестье», как сказал великий Достоевский. Тем самым была создана опасность, подобной которой наша Родина никогда еще не знала в прошлом.