Расследование ведет майор Анискин

— Так точно, филателистов, — исправился Сидоров и, смутившись, скомкал окончание: — В общем, вот, поздравляем.

Под аплодисменты делегации старлей вручил своему начальнику подарочный мини-альбом в красном переплете. Глазам Анискина предстал раритет: строгая, как и положено той эпохе, двухцветная марка — мавзолей с надписью «Ленин» на фоне Кремля.

— Спасибо, коллеги. А теперь прошу на фуршет, — растроганно произнес Анискин и широким жестом принялся выставлять на заранее накрытый скатертью рабочий стол бутылки с коньяком, вином, рыбную и мясную нарезку, салатики и прочие вкусности, которые холостые майоры обычно покупают для того, чтобы справить на работе, в мужском коллективе, какое-либо празднество.

Через час, когда милиционеры слегка захмелели и разбились на кучки по интересам, Анискин вновь решил полюбоваться маркой. К нему подошел развеселившийся Сидоров и, кинув взгляд на раритет, удивился:

— Я что-то сразу и не заметил. Ничего себе, стоимость марки — 50 копеек! По-моему, для советского времени это очень дорого!

— Ну, коллега, на марке же стоит дата выпуска: 1958 год. Хрущевская денежная реформа началась лишь через три года, так что де-факто эта марка стоила 5 копеек.

— Как же вы все-таки здорово знаете историю, товарищ майор! — с хмельной откровенностью восхитился Сидоров. Именинник польщено хмыкнул, а про себя подумал:

«Жаль, что остальные историю не знают. Иначе никогда не купили бы на барахолке фальшивку». Но вслух, конечно, ничего не сказал — вежливый Анискин никогда бы не позволил себе критиковать даже откровенно неудачный подарок.

Почему Анискин решил, что марка — всего лишь подделка?

18. Слепой попутчик

Анискин с Сидоровым как раз собрались перекусить и доставали принесенную из дома снедь, когда за дверью раздались гневные крики, а затем показался и издающий их мужчина. Широкоплечий, хорошо одетый, но втащил за собой пожилого человечка в поношенной, явно не по сезону курточке. Нос «буксируемого» украшали огромные черные очки, а в свободной руке он удерживал белую трость. Втащив жертву в кабинет наших бравых сыщиков, широкоплечий заявил:

— Здрасьте! Сосискин Петр Петрович меня зовут. Принимайте — ваш клиент. Ворюга!

— Вы все неправильно поняли, — слабым голоском запротестовал пожилой.

— Цыц! — одернул его Сосискин. — Я сейчас говорю!

— Слушаем вас, — уселся поудобнее Анискин.

— Еду я, значит, на работу. Спешу. Ну, у меня, как обычно, барсетка на заднем сиденье лежит. Смотрю — этот стоит машину ловит, голосует. Слепой! Ну, я ж не зверь какой, остановился. Он спросил, куда я еду и не могу ли его подвезти. Я ответил, он обрадовался — по пути, мол. Я ж не зверь какой! Посадил его на заднее сиденье да поехал. Доехали, он спасибо сказал, денег предложил, да я не взял. Грех с инвалида брать! Он вылез да пошел, а меня что-то как дернуло, обернулся — а барсетки-то и нет! К счастью, слепой этот далеко отойти не успел, я его догнал, схватил и к вам привел. Я тут рядом работаю, так что знаю, где у нас в районе отдел милиции. У-у-у, гад такой! — погрозил он слепому кулаком. — Убил мою веру в человечество. Никому больше никогда помогать не буду!

— Да послушайте, вы! Товарищи милиционеры, заставьте его послушать, — чуть не плакал слепой.

— Говорите, — разрешил Анискин.

— Дело в том, что здесь у вас рядом поликлиника, я как раз здесь наблюдаюсь у врача. Слепота моя неизлечима, но я должен подтверждать группу инвалидности. Как раз сегодня — этот день. Транспорт ходит плохо, пенсия у меня относительно неплохая, из дома выбираюсь редко. Поэтому, когда наступает необходимость, ловлю машину. Вот и в этот раз подошел к краю дороги, стал ловить. Первый, на «вольво», совсем в другой район едет, второй, на «Жигулях», тоже… В общем, только пятый водитель, вот этот добрый человек согласился подвезти. Посадил меня на заднее сиденье, а когда мы приехали, я вылезал и чисто на автомате прихватил его барсетку. Дело в том, что у меня точно такая же сумочка с документами, которую я, как на грех, оставил дома. Я только потом, когда он меня уже за шиворот схватил и кричать начал, что я вор, понял, что произошло! Ну, господи, почему такое невезение и именно сегодня — и документы забыл, и за вора приняли… Стыд-то какой! — слепой присел на стул и обхватил голову руками.

— Ну-у-у, — пробасил Сосискин. — А чего ты сразу-то не сказал?

— Так вы мне слова не дали сказать! — вскинулся слепой. — Вы ж за шиворот сразу схватили, кричать начали, мне слова не давали сказать! Даже в кабинет привели, все время рот затыкали!

Сидоров согласно кивнул.

— Ну, если такое дело, — виновато сказал здоровенный Сосискин. — Я это… того-самого… извиняюсь. Я мужик простой, из деревни, в городе недавно, иногда туго соображаю.

— Да я понимаю, что вы не со зла, — принял извинения слепой. — Но не надо всегда думать о людях плохо. Не все вокруг негодяи.

— Извиняюсь за беспокойство, граждане милиционеры, — обратился Петр Петрович к милиционерам. — Мы пойдем. А бедолагу этого я до дому довезу в виде компенсации.