Расследования Берковича 12 [сборник]

— Здравствуйте, — сказал Беркович по-русски, — я веду дело о покушении.

Бернштейн распылся в улыбке, но неловко повел плечом и поморщился от боли.

— Рад, что можно в израильской полиции служат крутые русские парни, — сказал он, и Беркович усмехнулся: вот теперь и его самого причислили к крутым, правда по совершенно иному поводу.

Разговаривать с Бернштейном было легко, но после получаса быстрых вопросов и ответов инспектору стало ясно, что он не продвинулся ни на шаг. Во-первых, Бернштейн был убежден в том, что никто из его российских конкурентов не стал бы нанимать в киллеры коренного израильтянина. Во-вторых, он утверждал, что в России вообще нет таких идиотов, чтобы убивать конкурента за границей.

— Послушай, Боря, — говорил Бернштейн, через пять минут после начала разговора перейдя на ты и называя нового приятеля по имени, — послушай, нанимать израильтянина — это куча денег, да еще огромный риск. В Москве убрать человека стоит гораздо дешевле, я не знаю конкретных цен, но говорю тебе, что это так, и можешь мне поверить. Понял, да? Если бы кому-то втемяшилось пустить меня в расход, это сделали бы на Рублевском шоссе, где я живу, а не в Тель-Авиве, где меня еще нужно было вычислить!

— Ваши рассуждения были бы верны, — вставил Беркович, — если бы покушения не было. Но кто-то же в вас стрелял средь бела дня.

— Загадка! Бред! Нет, послушай, это был арабский террорист — вот что я скажу. Просто я под руку подвернулся. Может, он думал, что я член Кнессета?

В палату вошел врач и сказал:

— Хватит на первый раз.

— Слушай, ты заходи почаще, — сказал раненый, — а то с моими о чем поговоришь? О делах разве что… А Ляльку я вообще сказал чтобы не пускали — незачем ей расстраиваться, пусть загорает на пляже.

Беркович собрал бумаги, дал Бернштейну подписать протокол и вышел в коридор, длинный, как туннель под Ла-Маншем. Раненый телохранитель бизнесмена лежал в соседней палате, но к нему еще не пускали — положение парня было куда серьзнее, чем у шефа, он спал и до завтра врачи не допускали к нему посторонних. В закутке напротив палаты Бернштейна сидели в креслах трое мужчин — одного из них инспектор уже видел, это был телохранитель, счастливо избежавший пули, второй, видимо, был секретарем бизнесмена, а третий…

Беркович остановился в полном недоумении. Третьим в компании был… Исак Бернштейн собственной персоной. Живой и невредимый.

Придав лицу невозмутимое выражение, инспектор подошел и представился.

— Вы… — сказал он, обращаясь к копии Бернштейна.

— Марк Давидов, — встав, протянул руку двойник.

— Вы… — повторил Беркович, думая о том, как бы поточнее сформулировать естественный вопрос. Давидов, впрочем, все прекрасно понял.

— Похож, правда? — сказал он. — Нас всегда путали. Мы ведь с Исаком еще в институте познакомились. Как-то даже экзамен я за него сдавал. Впрочем, он за меня тоже. Бывало всякое.

— Так-так, — сказал Беркович, усаживаясь в свободное кресло. — Вы прилетели вместе с Бернштейном?

Инспектор прекрасно знал, кто прибыл в Израиль вместе с бизнесменом, но ведь Давидов мог прилететь чуть раньше.

— Нет, — покачал головой двойник. — Я, можно сказать, ватик. Девять лет в стране. Изя мне позвонил после приезда, мы договорились встретиться, но не довелось пока.

— Где вы живете? — спросил Беркович. — Чем занимаетесь?

— Живу в Холоне, — ответил Давидов, — а занимаюсь… да разными вещами занимаюсь. Посредничеством, в основном.

Голос у Давидова звучал не очень уверенно — или это Берковичу только показалось?

— Исак Михайлович, — подал голос секретарь бизнесмена, — хотел сделать Марку Леонидовичу деловое предложение.

— Да? — поднял брови Беркович. — Что, совместный бизнес?

— В некотором смысле. Исак Михайлович хотел предложить Марку Леонидовичу поехать с ним в Россию и некоторое время поработать… м-м…

— Двойником, — подсказал Беркович, обо всем уже догадавшийся.

— Именно так, — кивнул секретарь. — Собственно, предложение и сейчас остается в силе.

— Вы знали об этом предложении? — повернулся Беркович к Давидову.

— Догадывался, — коротко сказал тот.

— Но у вас же здесь свое дело. И семья, наверное.

— Я ведь еще не дал своего согласия, — осторожно сказал Давидов. — Да мы с Изей еще и не разговаривали.

— Понятно, — протянул Беркович и добавил: — Да, удивительное сходство, особенно если учесть, что вы даже не родственники. Скажите, — обратился он к телохранителю, — вам есть что добавить к уже записанным показаниям? Может, вы вспомнили что-нибудь за это время?

— Нет, — мрачно сказал тот. — Что я могу вспомнить? Я видел только, как «мазда» за угол сворачивала. Понимаю, что действовал в той ситуации бездарно… Но ведь у меня и оружия не было!

— Ну, это вы с хозяином разбирайтесь, — равнодушно сказал Беркович и поднялся.

— Полагаю, — сказал он, — что мы с вами еще встретимся. Со всеми, — добавил инспектор, внимательно посмотрев в глаза Давидову. Тот отвел взгляд.

Вернувшись в управление, Беркович поднялся к старшему инспектору Рисману, прекрасному знатоку уголовного мира большого Тель-Авива.