Расследования Берковича - 2

– Ничего не понимаю, – озадаченно сказал Хутиэли. – Сколько имен у этой женщины? Я знаю, что многие репатрианты меняют свои русские имена на еврейские, но ведь не два на два!

– Почему же? – усмехнулся Беркович. – Света – это сокращенно от Светланы. Светлана – это свет, то есть Орит, если перевести на иврит. Все очень просто.

– А Рина?

– Орит для русского слуха непривычно, вот имя и модифицировали до Рины.

– Почему тогда не звать женщину по-старому – Света? – удивился Хутиэли.

– Спросите что-нибудь полегче, инспектор, – вздохнул Беркович. – Ход женской мысли неисповедим как пути Господни…

– Ну хорошо. Извини, я тебя прервал. Итак, эта Светлана-Света-Орит-Рина пригласила вас с Наташей на день рождения.

– Да, и мы приехали одними из первых. Света – очень милая женщина, мать-одиночка, у нее дочь тринадцати лет, очень милая девочка.

– Господи, – вздохнул Хутиэли, – все у тебя такие милые… И это говорит сержант полиции. Сейчас ты скажешь: «А потом произошло убийство, совершенное одним из гостей, очень милым человеком»…

– Никакого убийства, слава Богу! – воскликнул Беркович.

– Естественно, – кивнул Хутиэли. – Если бы кого-нибудь убили, я знал бы об этом. Извини, я тебя перебил…

– Постепенно стали собираться гости, – продолжал Беркович, восстанавливая в памяти события вчерашнего вечера. – Приехала подруга Светы Оксана с мужем Шаулем…

Инспектор открыл было рот, чтобы высказаться по поводу странного сочетания имен, но промолчал.

– Шауль Динкер, – сказал сержант, – приехал в Израиль двадцать лет назад и здесь преуспел. Он владелец страховой компании, и в Оксану влюбился с первого взгляда, когда она как-то пришла в офис, чтобы пожаловаться на одного из страховых агентов. Между прочим, Шауль был в то время женат, так из-за Оксаны он развелся, это были такие страсти…

– Не люблю страсти, – пробормотал инспектор, – они проходят, и остается дурацкое ощущение, будто все сделано напрасно…

– Оксана стала богатой женщиной, – продолжал Беркович, не расслышав замечания Хутиэли. – У Наташи из-за этого бывают приступы комплекса неполноценности…

– Имея такого завидного жениха, как ты? – удивился инспектор.

– С моей сержантской зарплатой…

– Ха! – сказал Хутиэли и демонстративно пожал плечами.

– Потом, – продолжал рассказ Беркович, – приехали Игорь с Мариной, хорошие ребята, он программист, а она – парикмахер… После них появился Наум Мархасин, личность, показавшаяся мне очень колоритной. Высокого роста красавец лет тридцати пяти с выцветшими на солнце волосами и обожженными загаром щеками. Загар у Наума был таким, будто он провалялся под палящим солнцем по крайней мере месяц. Ладони – почти черные… После Наума прибыли Миша с Кларой и дочерью Диной, девочкой лет семи… Сели за стол. Естественно, главное внимание было обращено на Наума…

– Почему? – спросил Хутиэли. – Вроде бы не его день рождения справляли.

– Он такой колоритный! К тому же, в компании его почти не знали, он познакомился со Светой на прошлой неделе, сразу после возвращения в Израиль. По его утверждениям, он нашел золото.

– Что? – удивился Хутиэли. – В каком смысле? Шел по улице и увидел слиток?

– Не иронизируйте, инспектор, – вспыхнул Беркович. – Этот Наум репатриировался в девяностом, но для своих талантов здесь применения не нашел и рванул в Южную Африку. Там ему повезло больше: он занимался каким-то бизнесом, что-то там покупал и продавал, и неплохо заработал. Во всяком случае, денег хватило на то, чтобы купить в горах участок, что-то около трех дунамов – говорили, что там может быть золото, и Наум решил рискнуть. Денег, чтобы нанять рабочих, даже негров, у него уже не оставалось, и он несколько месяцев сидел на участке сам, промывая породу в поисках крупиц золота. Можете представить, инспектор, как слушали Наума все присутствовашие… Рассказ звучал, будто история из Джека Лондона.

– И ты тоже, – буркнул Хутиэли, – слушал, разинув рот.

– Нет, рот мой был закрыт, но то, что рассказывал Наум, действительно было очень интересно, и главное – с такими точными деталями, что ни у кого, и у меня в том числе, и тени сомнения не возникло.

– Она его за муки полюбила, – неожиданно заявил Хутиэли, – а он ее – за состраданье к ним.

– Ого! – поднял брови Беркович. – Вы знаете Шекспира?

– Проходили в школе, – кивнул Хутиэли. – Помню, я еще тогда проявил свои способности к сыску. Я все искал оправдательные мотивы в поведении Отелло.

– И что же, нашли?

– Нашел, только значительно позже. Как-то, уже служа в полиции, я разговорился с Адису Дасой, ты его не знаешь, он служит в дорожном патруле. Способный парень, фалашмура. Но в Шекспире – нуль. Так вот, однажды я рассказал ему эту историю, мне хотелось знать, как оценит улики, представленные Яго, истинный представитель племени мавров…

– Фалашмура – не мавры, – поправил Беркович.