Расследования Берковича - 3

— Чего вы от меня хотите? — кричал огромный детина, который даже сидя доставал Берковичу до плеча, наверняка рост Цабара был не меньше метра девяноста. — Видел я этого Бирмана в гробу! Не сдался он мне, понятно?

— Тогда почему вы ударили его по голове? — не повышая голоса, осведомился Горелик.

— Не ударял я, сколько можно говорить?

— На тропинке ваши следы, — объяснил Горелик, — отношения с Бирманом у вас натянутые, вчера вы с ним едва не подрались, вас разняли соседи.

— Ну и что? — задохнулся Цабар. — Выйдет из больницы — подеремся! Но бить в спину я никогда не буду!

— По затылку, — поправил Горелик.

— Тем более!

— Вы были на тропинке…

— Ну, проходил я там — это было часа в четыре.

— Обычно там не ходят, это совсем не короткий путь.

— Ну и что? Захотел — прошел, это запрещено? Там еще дети играли, мяч гоняли, девчонки со своими веревочками прыгали. Спросите, они подтвердят — еще светло было.

— Дети не могут быть свидетелями, — меланхолически объявил Горелик.

Беркович тихо вышел в коридор и плотно прикрыл дверь. Минуту он постоял в раздумье, потом заглянул в папку, которую продолжал держать в руке, нашел адрес и направился к выходу.

Дом, в котором жил потерпевший Бирман, стоял чуть в стороне от бульвара Ротшильд, это было старое, сороковых годов, четырехэтажное строение, довольно невзрачное по сравнению со стоявшей напротив семиэтажкой, построенное, по-видимому, года три-четыре назад. Между домами росли густые кусты и несколько масличных деревьев. Тропинка, на которой Бирман получил удар, была не видна с улицы, и Берковичу пришлось подойти ближе. Место было уютным и спокойным; понятно, почему дети любили играть именно здесь. Сержант медленно прошел по тропинке из конца в конец, два фонаря давали вполне сносное освещение, и Беркович хорошо представил себе, что происходило в пять часов вечера.

Предстояло подтвердить или опровергнуть догадку, и Беркович решительно направился к подъезду дома, в котором жил Бирман. За одной из дверей на первом этаже слышны были детские голоса, и Беркович надавил на кнопку звонка.

— Вы опять по поводу этого ужасного случая? — спросила невзрачного вида женщина неопределенного возраста, открывшая дверь. — Я ничего не знаю и не видела, я уже говорила…

— Я хотел бы задать вопрос не вам, — улыбнулся Беркович. — Ваши девочки играли на тропинке и могли бы мне сильно помочь…

— У меня нет девочек, — решительно сказала женщина. — У меня пятеро детей, и все — мальчики! Желаете проверить?

— Нет, что вы! — смутился Беркович. — А не скажете ли, у кого в вашем доме есть девочки? Они обычно играют в веревочку…

Женщина разразилась серией имен, и сержант подумал, что детей в этом квартале, пожалуй, чересчур много. Особенно девочек, играющих в веревочку. И если ему не повезет, то повозиться придется до позднего вечера, а тогда дети лягут спать, и нужно будет отложить все до утра…

Ему повезло. В третьей по счету квартире играла с братом худенькая шестилетняя девочка, смуглая, с кучерявыми волосами. Увидев полицейского, она бросилась вон из комнаты и захлопнула дверь в детскую.

— Какая-то Орит нервная сегодня, — пожаловалась мать. — Как видит людей, сразу прячется.

— Она играла во дворе после обеда? — поинтересовался сержант.

— Играла и этого Сабара видела своими глазами. Орит мне сама сказала — он околачивался возле тропинки.

— Я бы хотел задать девочке только один вопрос, — попросил Беркович. — В вашем присутствии, конечно.

Женщина скрылась за дверью детской. Уговаривать строптивую Орит пришлось довольно долго, и Беркович, которому никто не предложил сесть, переминался с ноги на ногу. Наконец хозяйка вернулась, Орит плелась следом с таким видом, будто плохой дядя-доктор собирался сделать ей укол.

— Милая Орит, — обратился к девочке Беркович самым нежным голосом, на какой был способен. — Скажи-ка, когда ты забирала свою веревочку, тот дядя все еще спал на тропинке?

Орит долго смотрела Берковичу в глаза, прежде чем решить для себя, нужно ли бояться.

— Да, — прошептала она наконец. — Я забыла, а потом вспомнила и вернулась. Дядя спал… пьяный, наверно… Я забрала веревочку и…

Девочка собралась было заплакать, и Беркович быстро сказал:

— Все-все, ты молодец. Спасибо вам, — обратился он к матери. — Завтра придет полицейский, запишет показания вашей дочери.

— А в чем дело? — воскликнула женщина. — Что вы хотите от Орит?

— Все в порядке, — сказал Беркович и быстро распрощался.