Расследования Берковича - 8

— Да, — кивнул Перумов. — И даже слишком много. Два мальчика от первой жены, три — от второй, а от третьей пока один, но Этель ждет прибавления, так что сыновей у меня скоро будет целая рота.

— Замечательно! — воскликнула Наташа.

Полчаса спустя, когда было уже выпито не только по чашке кофе, но и по бокалу хевронского вина, гость расслабился и сказал:

— Должен вас еще раз поздравить, Наташа. Ваш муж — отличный расследователь, он только что закончил дело, о котором по-русски можно сказать: «типичный висяк».

— Ник прочитал несколько российских детективов и поднабрался терминологии, — рассмеялся Беркович. — Какой висяк, Ник? Дела вообще не существовало!

— Верно, — кивнул Перумов. — И это обстоятельство еще больше возвышает вашего мужа в моих глазах.

— Какой текст! — воскликнул Беркович.

— Я что-то не так сказал? — округлил глаза Перумов.

— Все верно, — улыбнулась Наташа. — Я тоже своим мужем довольна. А что за дело, о котором вы говорите? Секрет?

— Нет, — сказал Перумов. — Правда, в газетах о нем писать не будут. Газеты не любят писать, если нет «пиф-паф».

— Расскажите, — потребовала Наташа.

…Перумова познакомил с Берковичем инспектор Хутиэли. Вот, мол, тоже русский, работает в ФБР, здесь по делам, хочешь поболтать, Борис? Беркович был непрочь пообщаться с американским коллегой. Они отправились в уютное кафе неподалеку от здания управления и не заметили, как проговорили часа три. Было это с месяц назад, когда в семье Берковичей еще не случилось прибавления.

Американский гость не занимался оперативной работой. По образованию он был химиком и в одной из лабораторий ФБР занимался исследованием высокотоксичных веществ с неопознаваемым действием.

— По сути, речь идет об возможности совершить идеальное убийство, — объяснял он Берковичу. — Достаточно миллиграмма препарата — а таких препаратов только мне известно около двухсот видов, — и жертва умрет, причем именно тогда, когда нужно: через час или два, или даже десять. Умрет от причины, совершенно естественной даже на взгляд опытного эксперта. Сердечный пристут. Инсульт. Внезапная остановка сердца…

— К счастью, — сказал Беркович, — нам в Израиле с такими убийствами встречаться не приходилось.

— Вы напрасно думаете, Борис, что идеальное убийство — редкость и в Израиле не случалось, — серьезно сказал Перумов. — Ведь что происходит? Некто внезапно умирает от естественной причины. Нет никаких оснований подозревать убийство. Никто не ведет расследования. Дела нет. Раскрывать нечего. В ваших картотеках данные отсутствуют. Какие же у вас основания говорить, что таких убийств нет вообще? У вас нет данных, вот и все!

— Пожалуй, — подумав, вынужден был согласиться Беркович.

— Я вам больше скажу, как коллеге, — продолжал Перумов. — Поскольку это входит в сферу моих профессиональных интересов, я некоторое время веду статистику смертей, произошедших от внезапной остановки сердца. Вам ведь тоже известны подобные случаи…

— Конечно, — кивнул Беркович. — Обычно это случается со спортсменами.

— Чепуха, — отрезал Перумов. — О спортсменах пишут в газетах, вот и все. На самом деле в этой группе спортсмены составляют меньшинство — число смертей на уровне статистического шума. Но вот что я скажу: за последние десять лет увеличилась в семь с половиной раз частота смертей от внезапной остановки сердца среди представителей так называемого среднего класса и элиты. Семь с половиной! Никакими случайными совпадениями это не объяснить!

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что уже немало преступников расправилось со своими жертвами именно таким гуманным способом, а мы — ФБР и полиция — не можем в подавляющем большинстве случаев не только обвинение предъявить, но даже квалифицировать смерть как криминальный случай! Очень редко удается что-то доказать. Скажем, когда совершенно очевидно, что данная смерть чрезвычайно выгодна одному конкретному человеку. Мы раскрыли четыре таких убийства — удалось проследить за подозреваемым, доказать, что он не только имел доступ к препарату, но и получил его, причем в дни, предшествовашие смерти жертвы…

— И удалось доказать обвинение в суде? — поинтересовался Беркович.

— Только в одном случае. В двух других адвокаты своих подзащитных спасли. Уверяю вас, Борис, это сейчас самый опасный вид преступлений, и со временем, когда препарат станет достаточно доступен, наша работа превратится в ад!

— Вы думаете, что в Израиле тоже были такие убийства?

— Понятия не имею! По Израилю статистики у меня нет.