Расследования в отпуске

Это отчасти позволяет компенсировать полное отсутствие французов, которые бы отстаивали интересы своих спортсменов. В то время как команды англичан и американцев везде сопровождают официальные представители, французы предоставлены сами себе. Ничего удивительного, что меня уже несколько раз просили о помощи. Дядя, как я благодарен тебе за то, что ты заставлял меня хоть иногда спрягать немецкие и английские глаголы! Как я тебя тогда ненавидел и как я сейчас счастлив, что мои скромные знания языков могут послужить национальным интересам нашей страны.

Сегодня в Афинах праздник мира и спорта. Весь город горит огнями иллюминации. Я спешу помочь своим приятелям-фехтовальщикам с переводом. Сегодня у нас свидание с датскими гимнастками. Как ты понимаешь, без представителя им не обойтись».

Плака встречала иностранных гостей видом на Акрополь и древнюю Агору. Насладившись прогулкой в античное прошлое, гости неминуемо направлялись утолить жажду в таверны Плаки. По кривым улочкам города сновали в этот период только туристы и коты-попрошайки.

– Дагмара, у вас благородное имя истинной датчанки, – переводил замечание Фийона Ленуар. – Не бойтесь, мы защитим вас от любых диких животных. Французы всегда несли свет цивилизации!

Вся компания уже изрядно отметила начало международной дружбы на всю жизнь и теперь направлялась провожать датчанок в гостиницу «Акрополь». Их поселили отдельно от всех остальных спортсменов.

Девушки смело улыбались, их кавалеры уверенно держали руки на своих саблях и шпагах. Все чувствовали себя вне времени, словно они перенеслись если не в Древнюю Грецию свободных нравов, то хотя бы в XVIII век революций и реверансов.

У площади Монастираки им перегородили дорогу. Шведы! Шведские гимнасты были на голову выше французов. Они обратились к датчанкам на своем языке, который, к сожалению, Ленуар не понимал. Девушки залились краской, как после выступления на стадионе.

– Мы привести их домой, – сказал на ломаном французском самый высокий из группы шведов.

– Это Большой Финн! – прошептал де ля Дэфэ. – Метатель дисков. С ним лучше не связываться.

– Господа, что у вас за вражеская коалиция? Мы провели прекрасный вечер и имеем право… – начал Фийон, однако в этот момент один из французов вытащил свою саблю и крикнул: – Дорогу французским мушкетерам, плясуны!

Ленуар резко обернулся к шведам, но не успел он смягчить посыл разгоряченного соратника, как Большой Финн схватил саблю и одной правой согнул ее пополам. Девушки дружно вскрикнули и пустились врассыпную.

– Постойте! – бросилась за ними их предводительница Ида Хансен. – Дагмара, куда вы?

Все французы моментально схватились за сабли и шпаги. Дело начинало пахнуть скандалом. Ленуар стоял между двумя группами и лихорадочно подбирал международные слова, чтобы потушить огонь.

– Господа, зачем вы оголили оружие?

– Благородный француз не даст в обиду ни себя, ни своих спутниц! – закричал Фийон.

Большой Финн в ответ только молча сделал шаг вперед. Тогда Ленуар встал между ними и запел мотивы Олимпийского гимна, который слышал днем и вечером на улицах Афин.

– Ла-ла-ла-ла-ла! – заголосил он. Воины-спортсмены опешили. Их благородные порывы были поставлены под вопрос. Между тем Ленуар с улыбкой продолжил напевать мотив, пока соседние кафе и рестораны не подхватили песню. Группу окружили греки в светлых одеждах. Шведы и французы постепенно успокаивались. Через минуту уже все пели, поднимали руки вверх и раскачивались в такт музыке. Теперь и шведы, и французы, и даже Большой Финн орали греческий мотив. Ленуар вытер с виска пот. Кажется, из простого Наблюдателя его повысили до официального представителя французской команды спортсменов.

Дагмара Петерсон. Дагмара Петерсон. С того памятного вечера ее имя звучало у Альберта в голове как самая красивая мелодия. Воротник платья только подчеркивал голубизну ее глаз, а ее французский язык звучал, как воркование. Они не расставались с первого вечера Олимпийских игр. Гимнасты выступали первыми, и Альберт фотографировал всех с новым запалом. А потом они гуляли по Афинам, взбирались вместе на самый высокий холм города и любовались оттуда на Акрополь на фоне закатного неба.