Расследователь. Предложение крымского премьера

- А, черт! Она была... вы мне не верите?

- Я вам верю, - устало сказал полковник. - В том самом месте, которое вы указали, несомненно что-то было... Но по поверхности этого кирпича кто-то прошелся зубилом. Аккуратненько так зубильцем: тюк-тюк. Теперь там только красный кирпич да горстка кирпичной крошки на полу.

Андрей выругался. Сидящая рядом с ним женщина покосилась на него.

- Извините, - буркнул Андрей. - Василий Василич, - сказал он Перемежко, - я и мой сотрудник Родион Каширин можем дать письменные показания, что видели текст на стене своими глазами...

- Спасибо. А толку-то? Фотографировать надо было, Андрюша. А еще правильней сразу за руку привести туда сотрудника прокуратуры. А теперь-то? Даже если я найду человека, который эту надпись уничтожил и даже заставлю его дать показания... ну и что? На экспертизу мне предъявить нечего... Эх, Андрей Викторыч!

Обнорский подумал: "Вот и все. Точка. Последняя точка в "деле Горделадзе". Поставлена она зубилом..."

Он ошибся, точка была не последней - "дело Горделадзе" напомнило о себе год спустя...

Эпилог

Ворон наорал на помощника и выгнал его из кабинета... Он был раздражен сверх всякой меры. Уже месяц его доставали журналисты. Доставали по-черному, до самой печени. И все из-за этого сраного особняка. Ворон достал из бара бутылку "Чивас Ригал", налил половину фужера и выпил одним махом. Бросил в рот соленый орешек... Как работать? С кем работать? Не помощники, а мудозвоны! Сказано было всем русским языком: с прессой нужно работать, материалы давать только своим. Остальных гнать в шею... Русским языком сказано: Кагаеву, сучку, на пушечный выстрел не подпускать. Так нет! Опять за ней не уследили. Ворон подошел к окну, распахнул створку, и в прохладный кондиционированный воздух ворвалось жаркое дыхание крымского июля. Раздраженно он снова закрыл окно.

На столе за спиной зазвонил телефон. По этому аппарату могли звонить только свои. Леонид Ворон обернулся, подошел к столу и снял трубку:

- Алло.

- Привет, Ленчик, - сказала трубка. - А ты чего такой злой?

- А-а... это ты? Привет... Да я не злой, просто достала блядь одна.

- Ну без блядей тоже, знаешь, не в кайф... Нужны бляди-то, - с усмешкой сказал звонивший.

- Да она не в том смысле блядь... Она такая блядь... Журналистка, короче. Обосрала меня на телевидении с ног до головы. Врубаешься, киевлянин?

Голос в трубке рассмеялся и ответил:

- Так это, наверно, Елена Кагаева? По поводу твоей скромной хижины. Ленчик?

- Она, сучка драная... Лучшая журналистка Крыма! Што б ей болт на лбу вырос!

Киевлянин снова засмеялся, потом сказал:

- Не любишь ты свободную прессу, Леня... нехорошо. А ты головенку-то иногда включай. Ты же у нас в Крыму главный коммунист.

Ворону очень хотелось послать киевского чиновника куда подальше, но позволить этого он себе не мог.

- Да я... - начал было Ворон, но киевлянин оборвал:

- Ты, Ленчик, назначен у нас главным большевиком в Крыму. Тебе по положению должна быть присуща большевистская скромность и где-то даже аскетизм... А ты, щусенок, отгрохал себе особняк стоимостью пять лимонов зеленью... Ай, хорошо!

- Два лимона, - процедил Ворон.

- Всего за два? - оживился киевлянин. - Так это же в корне меняет дело, Леня. Ты так и объясни своему электорату: я, борец за права пролетарьята Леонид Ворон, построил себе особнячок всего за два лимона зеленых... Они поймут, Леня. Обязательно поймут.

- Да ладно тебе... ты за этим звонишь?

- Нет, не за этим. Я тебе, мудаку, подарок хочу сделать...

- Какой? - озадаченно спросил Ворон. В словах киевлянина он заподозрил подвох.

- Я для тебя лицензию на отстрел пушного зверя достал.

- Да ты что? - выдохнул Ворон.

Киевлянин рассмеялся. Лидер крымских коммунистов Ворон давно уже хотел свалить премьера Соболева. Да все не получалось. Ворон был старый и опытный интриган, закаленный в тайных обкомовских игрищах. Он умел душить противников, откручивать им головы и сжирать вместе с костями... Но с Соболевым у него ничего не получалось. Премьер стоял крепко, компромата на него не было, и все попытки Ворона оказывались несостоятельны.

- Да ты что? - выдохнул Ворон. - Шутишь?

- Ни х... себе шутки!

- Точно?

- Точно, Леня, точно.

- Как тебе удалось?

- Каком кверху, Леня. Провел я с Папой соответствующую работу... под звон бокалов... Теперь можешь пустить Соболя на воротник.

- А если не выйдет? - осторожно спросил Ворон. - Я ведь уже не раз пытался его освежевать...

- Теперь выйдет, - ответил киевлянин, - я серьезную работу провел... Папа уже готов. Во всех смыслах.

Ворон понял и рассмеялся. Киевлянин тоже хохотнул и продолжил:

- Так что можешь ставить капканы на Соболька... А я тебе в помощь твоего тезку подошлю. Перетрете там с Отцом, кого и как подмазать...

- М-да, расходы немалые, - сказал Ворон. - Да и Отец свою долю потребует... Это ж, бля, такой насос!

- Так может мне отозвать лицензию-то? - ядовито спросил киевлянин. Это ведь недолго. Похмелю завтра Папу, скажу: на х... нам Ворон? Давай, Данилыч, оставим Соболя. Он честный мужик, три года уже Крым тянет... а, Леня?