Rassolniki

– И ты прости!

– Бог простит! – равнодушно ответит тот.

– Поедешь со мной на канал? Я тебя потом отвезу домой, – уже без пафоса, а по-дружески спросил Ведов Рублёва. Как все-таки быстро человек может переключаться.

Рублёву меньше всего сейчас хотелось трястись в «запорожце» – он мог просто этого не выдержать, но нужно было задать Ведову вопросы, о которых думал в деревне, и из-за которых чуть не сошёл с ума.

Сели в машину, поехали, затряслись, Рублев опять молчал, словно воды в рот набрал. Словно тысячи чертей смыкали его губы вместе и не давали говорить. Будто он окончательно забыл, как рождаются звуки.

– Что случилось, Саш? – спросил первым Ведов, – тебе Катя звонила?

– Никто мне не звонил, тем более Катя. Причём здесь вообще она? – Рублёв про нее вопроса не ожидал.

– Не причём, надо было с чего-то с тобой начать…

– Скажи мне, Саш, ты разве ничего не понимаешь? – наконец-то Рублёв нашёл те нужные слова. Он понял, что сейчас все скажет старому другу, и все спросит. На душе даже как-то полегчало от этого, – неужели ты не понимаешь, что вы все, RASSOLNIKI, стали теми же гопниками. Это нелепое желание наводить порядок насилием, желание отпиздить как можно больше людей, а этот позор в парке с телефонами? Это же пиздец!

Ведов выдохнул. Как-то даже с облегчением.

– Вот ты о чем, Саня! Ты меня давно знаешь, и знаешь, что я не дебил, я ещё до тебя понял, что RASSOLNIKI тоже превратились в гопников и уродов и то, что ты сейчас говоришь, это не примеры даже, я знаю примеры! Даже тот педофил, помнишь, это был не первый звоночек. Я тебя с ним неслучайно познакомил, ты же понимаешь. Все, кто борется с врагом его методами, сами становятся похожими на врага. Я тебе больше скажу – все, кто, сметая все на своём пути, не видя границ, не считаясь ни с чем, агрессивно, почти по трупам идёт во власть, заметь, идет как когда-то коммунисты! Так вот – на сто процентов, Саня, когда такие придут к власти, они станут лютыми тиранами, теми же коммунистами, гопниками. Это замкнутый круг, понимаешь, Сань. Но это я понял, когда машина уже была заведена и я ничего не смог остановить!

– Все-таки я не понимаю, как можно было знать такое и продолжать убивать город? – Рублев не торопился сочувствовать Ведову, – хотя теперь какая разница? Ты мне вот что скажи – сейчас-то ты мне можешь объяснить, зачем тебе все это надо было?

Ведов выкручивал руль на разбитой дороге – у него внутри все кипело, хотелось орать, драться, врезаться во что-нибудь на худой конец, но это внутри, внешне – он был спокоен, как монах.

Если бы они рассказали друг другу, как им плохо и что их просто разрывает изнутри советь, недосказанность, чувство вины, если бы признались друг другу во всем, то наверняка обнялись бы прямо посреди дороги. И может быть, до конца дней своих остались самыми верными друзьями. Но они уже были чужими.

– Понимаешь, Саш, – Ведов долго подбирал слова, – я тебе скажу как есть. Понимаешь, время сейчас в стране такое, когда все борются против гопоты. Все разумные и достойные. Мы все боремся против гопоты. Просто методы разные. Кто-то объявляет войну наркоторговцам, кто-то коррупционерам, кто-то идёт в правозащитники, кто-то танцует голым, кто-то сжигает себя на виду у всех. Страна до такого состояния доведена, что уже не за справедливость все воюют, а против тех, кто должен гарантом этой справедливости быть, понимаешь? И я совсем не утрирую, понимаешь! Все мы боремся сегодня против гопоты. Гопоты во власти, конечно! Да я думаю, ты сам все это понимаешь. А наши акции против гопоты, я же тебе, по-моему, говорил, что это во-первых, чтобы привлечь внимание, во вторых – она реально борзая, и её все равно никто, кроме нас, не наказывает. И в третьих, так, в порядке бреда может быть, но я в это верю, что эта наша долбежка гопоты, она как бы отражает нашу сверхзадачу – показать всем, что есть управа и на топоту, понимаешь, что не надо её бояться, надо бороться. И наивно, может быть, да по-любому наивно! Но, когда люди поймут, что не надо бояться гопоту, они постепенно придут к тому, что и гопоту во власти не надо бояться. Наивно, да?

Рублёв не ответил. Он смотрел на горизонт – его как обычно застилали клубы дыма. В их причудливой форме – если присмотреться – можно различить силуэты разных животных. Это увлекло Александра. А то, что ему говорит Ведов, это не больше чем глупая теория. И она рано или поздно развеется, растает, как и эти дымные медведи, зайцы, жирафы…

– У меня ещё вопрос, последний, – сказал через какое-то время Рублёв, – а почему название такое – RASSOLNIKI?!

На этот раз времени на раздумье Ведову не понадобилось. Тем более, что «запорожец» уже подъезжал к воротам телекомпании.

– Да так, просто. Суп очень люблю этот, а если честно, как-то так само получилось, не бери в голову. Вообще не загружай мозги всякой фигнёй, Сань. Это уже ни тебе, никому не поможет. Мы приехали.