Расссказы разных лет

— И без книг проживу, немного уже осталось, — сказала Варвара угрюмо. — Ты сначала с мое поживи, а там рассуждай...

А тут, как назло, по коридору сестра несла книги. Лиза, как всегда, крикнула:

— Лежачим сначала!

И, как всегда, сестра положила стопку книг на столик Лизы.

— У вас что, больных разно обслуживают? — спросила Варвара и, видя недоумение сестры, добавила: — Одним журналы, книги, другим — чистый воздух?

Сестра поняла, что больная чем-то раздражена.

— Правильно, — сказала она и, взяв стопку книг со столика Лизы, переложила на столик Варвары. — Я после принесу тебе, — сказала она, улыбнувшись Лизе, и вышла.

Но Варвара еще больше разобиделась: с ней обращались, как с капризным ребенком, а с Лизой, девчонкой, — как со взрослой.

— Им только дай волю — они так обслужат тебя... — буркнула она вслед сестре.

— Да вы сами только что сказали, что не хотите читать, — робко заметила Лиза.

— Это их не касается! — оборвала Варвара. — По правилу полагается журналы-книги делить между больными поровну. Вчера не хотела, а сегодня хочу. Их дело обслуживать — и всё. Что я им — Лукерья какая-нибудь, живые мощи? И тебя это тоже совсем не касается.

Варвара взяла в руки книгу. Она пыталась читать, но строки прыгали перед глазами, слова не шли ей на ум.

Лиза молчала.

«А всё-таки тетя Варвара сердитая», — размышляла она. Разве ее, Лизы, вина в том, что прожила она мало лет и мало видела, а последний год пролежала в больнице? Разве она не учится, не читает, не старается узнать от людей, как они живут? Быть может, когда выздоровеет, станет она летчицей, героиней труда или науки? А если враги нападут на родную страну и будет война — станет она, Лиза, героиней, такой же, как Дуся, Аида, Варвара? Но теперь ей только двенадцать лет — напрасно обижает ее тетя Варвара...

И с этого дня пошло между Варварой и Лизой: не так одна скажет, не так другая подумает.

Целыми днями лежала Лиза, уткнувшись в книжку, и казалось Варваре, что хочет девочка подчеркнуть, будто не пара она ей. Ну и пусть! Бралась и Варвара за книжку, да быстро утомлялась с непривычки, и клонило ее ко сну.

И говорить с Лизой ей теперь совсем не хотелось. К чему? И без того, старуха глупая, разболталась она с девчонкой. Видно, недаром смеялись: «Старый что малый». Вот выпишется она из больницы и даже не вспомнит эту девчонку. Что они, вправду подруги какие-нибудь?

4

А тут вскоре взяли Варвару на операцию.

Лежала она в белой комнате на узком жестком столе, и много людей окружали ее — профессор, врачи, студенты. И она была горда, что столько людей заняты ею, работницей Варварой, простой женщиной.

Ей накрыли марлей глаза, точно и впрямь боялась она боли или смерти. Игла вошла в ее руку, и что-то чужое текло в нее, сковывая свободу. Ей было страшно, что ее, старуху, заставляют считать по порядку, как маленькую, да еще поправляют: «Не торопитесь, больная»; и ей хотелось, наперекор держать свою линию, считать без конца. «Когда ж мы, барышня, пойдем на танцы?» — послышался ей голос профессора, и она заметила, что перестала считать. И тут ее охватила тревога, что пропало ее новое синее платье; и, казалось, Лиза кричала ей в ухо, где находится это синее платье, но она не могла понять. Она хотела спросить, крикнуть, но кто-то сдавил ей горло, она стала проваливаться в темноту «Смерть! — мелькнуло в ее сознании. — Зачем, зачем?..»

Но это не была смерть.

Варвара открыла глаза, зажмурилась: было слишком светло. Но она успела заметить голубоватые стены и поняла, что снова в палате. Она слышала голос профессора: теперь всё пойдет хорошо, быстро наступит выздоровление, нужен полный покой — никаких разговоров.

И верно: с каждым днем чувствовала себя Варвара лучше, и, если даже болела у нее голова, то теперь не так, как прежде — как-то иначе, — и кружения и тоски почти не было. Она даже заглядывала в книжки, которые теперь добросовестно клала на ее столик сестра. Надев очки, перелистывала Варвара страницы с сосредоточенностью человека, не привыкшего к чтению. Не всё порой было понятно, и хотелось спросить кое о чем Лизу. Но она вспоминала о размолвке и не решалась. И она даже была довольна, что профессор запретил ей разговаривать.

Случалось, и Лиза готова была обменяться словцом, но едва сталкивалась с насупленным взглядом Варвары, как тотчас осекалась.

— Готовь платье, барышня, — сказал однажды Лизе профессор. — Через недельку снимем гипс — попрыгаешь по коридору... А вас, Шанько, через неделю думаю выписать... Согласны? — спросил он.

— Скоро, значит, уйдете отсюда, тетя Варвара, — сказала Лиза, когда профессор вышел, и неясно было Варваре, радость или печаль звучит в словах девочки.

— А тебе что? — спросила Варвара настороженно. — Другие, думаешь, сюда не придут? Не бойся, одна не останешься. А там и сама скоро выйдешь.

Значит, скоро они расстанутся? Обе задумались. Зачем столько слов было здесь сказано, столько историй рассказано? Ужель для того, чтоб разойтись, как двум челнокам на реке, как двум перелетным птицам в небе?..

Неделя прошла быстро.