Расстановка

Тогда, на курорте, Елена подымалась по горному серпантину, желая осмотреть развалины старой крепости. Одета женщина была скромно и просто: белая блузка, прямая серая юбка, из косметики — неяркая помада. Фигура Петляковой напоминала шахматную ладью: не худая и не полная, скорее коренастая, чуть округлая. Легкий ветерок трепал светлые пряди волос: уезжая на курорт, Елена пренебрегла своей привычной короткой стрижкой. Дорога впереди была пустынна. Вдруг боль пронзила ногу: подвернулась босоножка. Петлякова вскрикнула — но чья-то сильная рука удержала ее от падения. Елена обернулась: под локоть ее подхватил чернобородый улыбчивый красавец. Поблагодарив за помощь, на миг она почувствовала себя неуютно: среди лесистых гор, в безлюдной местности, с незнакомцем надо быть настороже. С незнакомцем? Незнакомцем ли? Пансионат ведомственный, тут все свои, урбоградские. Третий корпус архива, серый и неприглядный, где она работала — располагался в рабочем районе, но управлялся из мэрии. Ей вспомнилось: оттуда и приезжал на сверкающем "Итильвагене" этот бородач. Бывал он в их районе редко, но ей запомнился: всегда подтянутый, спортивный, безупречно вежливый с сотрудниками… И голос у него, помнится, звонкий. Валерий Дареславец — а это был именно он — не замедлил подтвердить вспомянутое. Широко улыбнувшись, чернобородый атлет зычно воскликнул: "Не стоит благодарности". В голосе его была теплота и приязнь. Елена все еще опасалась нескромных поползновений, и приготовилась дать им отпор. Для тревоги, однако ж, не было причин. Зато по дороге выяснилось, что новый знакомый тоже обожает архитектуру. При осмотре старой крепости, его разъяснения об исторических корнях старинных гипсовых орнаментов заворожили Петлякову: чувствовалось, что интерес к теме у него искренний и глубокий. А какой рассказчик! Этот любознательный эрудит обладал всеми качествами, по которым Елена тосковала — и которые напрочь отсутствовали у ее бесцветного мужа. Отношения Елены и Валерия развивались: вместе они посетили местный театр и музей ковроткачества, бродили по лесным дорожкам близ курортных коттеджей, в столовой оказались за соседними столиками… Петлякова поняла, что встретила свою судьбу. Но она была замужем, душа ее терзалась противоречиями. А Валерий Дареславец с удивлением осознал, как трудно ему придется без этой скромной, внимательной, развитой подруги. Нарождавшаяся любовь была взаимной. Последние дни они провели на море, у пустынных скал, где их слышал один лишь ветер…

Вернувшись в Урбоград, Петлякова поставила на рабочий стол фотографию, немало удивлявшую посетителей архива: пустынный морской берег, тронутый оранжевыми предзакатными лучами Слунса. Она хотела сохранить навсегда память об этих днях. Но фото возлюбленного на столе замужней дамы — вещь недопустимая. Что ж… Пусть будет — безлюдный пейзаж.

Валерий приехал к ней в архив через неделю: работать с документами. Дальнейшее предсказать несложно. Они украдкой встречались в тихих кабачках на окраине города. Пятлякова чувствовала себя преступницей, но была счастлива. Елене даже казалось, что её певчая птичка веселей щебечет в ажурной клетке… Влюбленные посещали городские театры и музеи, ездили отдыхать в лес и на озеро, бывали на выставках. Их встречи были тайными. И когда Валерий открылся ей, рассказав о своей работе на повстанцев, когда она решила стать его соучастницей во всем и до конца — то поймала себя на том, что уже много месяцев жила конспиративной двойной жизнью.

Сегодняшняя встреча была намечена в пригородном кафе "Лазурная аркада". Она была прощальной: Валерий Дареславец покидал Урбоград. Вербовщик привлек в подполье очень многих, знал их лично — и при его поимке РСБ могла бы размотать весь клубок. А значит, Валерий должен был исчезнуть. По тем же причинам, отъезд предстоял и другим вербовщикам — музыканту Зернову, полицейскому Ваюршину. Тайный шеф Дареславца и Ваюршина, старик Харнакин — оставался в городе: управляя вербовщиками, он лично никого не вербовал, и потому никто из новичков не знал его. "Хорошо старик устроился" — думал Дареславец с ноткой зависти. Валерий и не подозревал, что старик сейчас взвалил на свои плечи куда более тяжелые обязанности, став куратором силовой группы.