Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками

– Я от этого завожусь в секунду! Булгаков… Вот почитайте дневник его жены Елены Сергеевны, сплетнический дневник… Булгакова ставили, ему было очень трудно, но «Дни Турбиных» во МХАТе шли. И булгаковский роман сохранился. Булгаков никогда не был арестован, он уцелел в те времена, когда сносили головы в огромных количествах. Булгаков был недобрый человек. Это очевидно по его собственным дневникам. С моей точки зрения, Булгаков не самый великий драматург. Хороших пьес у него мало. А роман он написал гениальный, «Мастер и Маргарита».

– А «Театральный роман» разве не превосходен?

– Написано блестяще, но тут есть моральная сторона… Сегодня популярность Булгакова привела к тому, что многие малознающие люди относятся иронично к основателям МХАТа. А если бы не Станиславский и Немирович-Данченко, Булгакова не было бы в живых и он не написал бы «Театральный роман». Булгаков, скажем, написал там о Кореневой зло и несправедливо – у него она названа Пряхиной, – потому что он ее ненавидел. Наверное, у нее были черты, за которые ее можно было ненавидеть. Но сам же Булгаков не публиковал этот роман и не хотел его публикации. Это сделала спустя много лет Елена Сергеевна. И Кореневу теперь рассматривают только как героиню булгаковского романа. А между тем она была лучшей исполнительницей Тургенева и Достоевского во МХАТе в 10‑х годах прошлого века, ее рисовал влюбленный в нее Добужинский, она была одной из самых изысканных актрис Московского художественного театра.

Вот я сейчас привез с собой в Петербург и читаю двухтомник писем Ольги Бокшанской, родной сестры Елены Сергеевны Булгаковой, к Немировичу-Данченко. Очень интересно. Булгаков в романе назвал Ольгу Сергеевну, секретаря и помощницу Немировича-Данченко, Поликсеной Торопецкой. Опять ирония. Злая ирония. А между прочим, она, с ее подслеповатыми глазами, печатала «Мастера и Маргариту» на пишущей машинке – компьютеров тогда не было.

Булгаков сегодня у нас самый великий. Для меня это не так.

– Платонов крупнее…

– Замятин еще крупнее, чем Платонов. Но, знаете что, не будем сейчас обсуждать, кто из писателей крупнее, это же субъективные вещи. Это все равно, что спорить, кто лучше – Ахматова или Цветаева?

– В Петербурге спорить об этом, пожалуй, не будут…

– И в Москве спорить не будут. А во всем мире говорят только о Цветаевой.

Открытия «Серебряного шара»

– Не будем спорить. Давайте поговорим о тех, кто и благодаря Вашей телевизионной программе стал нам известен, как, скажем, Зиновий Пешков, родной брат Якова Свердлова, приемный сын Горького, выдающийся французский дипломат и разведчик. О тех, кто, как Мария Бабанова, Валентина Серова, Екатерина Фурцева, Олег Ефремов, Илья Эренбург, Черчилль, Рузвельт, открылся с новой, неожиданной стороны. Поговорим об открытиях «Серебряного шара». Что для самого автора было открытием?

– Каждый раз, работая над новой программой, я открываю новое для себя.

– Даже когда обращаетесь к тем героям, с которыми дружили и дружите несколько десятилетий, о которых много писали и рассказывали?

– Безусловно. Мне кажется, что очень серьезными были программы об Олеге Ефремове, передача о Татьяне Дорониной… «Возвращение Марины Цветаевой» – за нее я получил телевизионную премию ТЭФИ. По-моему, весьма серьезной была программа «Жена Сталина» – о Надежде Аллилуевой, и о Раисе Максимовне Горбачевой. Не менее серьезными получились, на мой взгляд, портреты Николая Рыбникова и Сергея Филиппова…

– В последние годы вышло немало интересных публикаций из истории Московского художественного театра, но программа «Серебряного шара» о МХАТе и Сталине, на мой взгляд, была настоящим откровением…