Расстояние

Маята души с появлением Гены в её жизни постепенно угасла, на какое-то время Анна даже стала звездой среди подростков, девочки ей завидовали, парни обращались более по-свойски, однако это продолжалось недолго, пусть обстоятельства её жизни изменились, но сама она – нет. Когда что-то делаешь лишь «для галочки», не задумываешься о результате, Анна поняла, что музыка – её призвание, и мать активно поддерживала дочь на этом пути, посему общеобразовательную школу она перестала воспринимать как основное место учёбы. Центр тяжести переместился в музыкальную внезапно и незаметно, девушка чувствовала себя в первой лишь гостьей, не гналась за результатами, а они за ней, но училась честно, и преподаватели её понимали. Перед выпуском школа стояла у неё даже не на втором, а на третьем месте, первые два делили музыка и Гена, поэтому Анна, смотря на волнующихся одноклассников, испытывала олимпийское чувство превосходства, некоторые из них ещё не задумывались о своём будущем, полностью полагаясь в этом вопросе на родителей. И уж совсем удивили её слёзы одноклассниц после последнего звонка, так потрясающе контрастировавшие и с их внешним видом в парадной форме школьниц и макияжем, и с внутренним настроем выпускницы. Анна чувствовала облегчение от того, что неприятная обязанность ходить по утрам в школу, которой девочку мучили с самого детства, наконец отпала.

Как и большинство детей, в том числе Ксюша, Аня боялась идти в первый класс, она не понимала, что это такое и зачем нужно. Явственно запомнив на всю жизнь первую торжественную линейку, серый пасмурный день, школьный двор за решётчатой оградой, двухэтажное белое здание школы, на ступеньках которой их, первоклашек, выстроили перед родителями и учениками, огромные белые банты у себя в волосах и чувство тревоги внутри, женщина испытывала нежное сожаление потому, что, во-первых, ей пришлось это пережить, а, во-вторых, что она никогда больше этого не переживёт. Аня всегда была очень миловидной, а в детстве особенно, пусть её лицо и выглядело худым, нездорово бледным, но люди к ней тянулись то ли из-за симпатии, то ли от жалости, а, увидев в девочке твёрдый характер и ребячливую рассудительность, привязывались ещё больше. Её первая учительница души не чаяла в своей ученице, доведя любимицу до четвёртого класса в круглых отличницах к гордости матери и зависти всех остальных, прежде всего, родителей других детей. Неглупая, прилежная и послушная девочка в начальных классах редко не становится отличницей, и Аня полностью соответствовала этим критериям, поэтому, то есть по причине завышенных ожиданий, её впоследствии нагрузили ещё и музыкальной школой, которая в корне изменила жизнь женщины, Елена Борисовна, ослеплённая гордостью, не учла, что начальные классы – не учёба, а приобретение полезных навыков письма, счёта, чтения и прочего, к предметам как таковым не имеющее никакого отношения и тем более не дающее повод говорить, что человек, рано и успешно ими овладевший, впоследствии преуспеет в науке или ремесле.

Три года, пережив первоначальный шок и неплохо освоившись, ребёнок жил – не тужил. Просыпаться по утрам в первом классе Ане, конечно, было тяжело, по природе она оказалась совой, но потом учёба протекала во вторую смену, девочка вдоволь высыпалась и, встав с кровати в полном одиночестве, мать рано уходила на работу, завтракала, доучивала несложные задания, оставленные со вчерашнего вечера, гуляла час-другой во дворе или городе, тоже одна, возвращалась, обедала, брала портфель и шла в школу, находившуюся в нескольких кварталах от дома. Она редко общалась с одноклассниками после учёбы, поскольку занятия заканчивались поздно, однако бывало, что они ходили друг к другу в гости. Родители смотрели на это весьма неоднозначно, волнуясь за домашнее задание. Возвратившись вечером домой, Аня ужинала, делала уроки и с попустительства Елены Борисовны поздно ложилась спать, считая это нешуточным проявлением взрослости. Размеренная и отчасти самостоятельная жизнь положительно влияла на развитие ребёнка.