Расстройство сна

— Ты прикалываешься, что ли? Мы встречались с ним несколько раз, вот и всё.

— Я слышал, ты собиралась выйти за него замуж, — добавил Дэвид.

— Замуж? — солгала Клара. — Вы что, решили поиздеваться надо мной?

— Нет, а? Тогда что это такое?

Дэвид потянулся к тумбочке. На ней лежало последнее любовное письмо Говарда.

Черт!

— Я сразу заметил этот красивый конверт.

Клара попыталась ухватиться за него. Её грудь качалась у Дэвида перед лицом. Он поцеловал ещё влажную поверхность одной из них и, смеясь, убрал письмо ещё дальше.

— Дай его мне! Сейчас же!

— Хммм. Похоже, вы всё ещё встречаетесь?

— Дай объясню! Он чокнутый. Это не моя вина. Говард… воображает всякое. Он на кой-то хрен продолжает писать мне эти чёртовы любовные письма! Он, похоже, считает, что это что-то значит для меня. Я не ответила ни на одно из них. А он всё равно продолжает строчить их мне.

Дэвид рассмеялся:

— Значит, парень ждёт ответ! У меня есть прекрасная идея! У тебя есть «полароид»?

Клара нахмурила брови.

— В шкафу.

Дэвид встал и подошёл к шкафу.

Клара восхитилась его мускулистым задом, а потом и всем остальным, когда он обернулся.

— Заряжен?

— Думаю, да.

— Так, может, тогда пошлём Говарду пару фото?

— Эй, потрясающая идея! — сказал Барни.

Улыбка расцвела на лице Клары.

— Вы, ребята, гении, — сказала она.

Сама мысль об этом наполнила её более чем пышную грудь распутным жаром. И гораздо больше тепла возникло в другом месте.

Первым в рот она взяла член Барни, пока Дэвид снимал её за работой крупным планом.

— Поздоровайся с Питером, — шутил Барни. — Питер любит, когда с ним разговаривают.

Очередная вспышка вспыхнула, когда Клара била себя по языку его членом.

— Бьюсь об заклад, ты, наверно, всегда хотела сниматься в фильмах для взрослых? — спросил Дэвид.

Ещё одна вспышка окрасила ее лицо, когда она начала сосать два члена одновременно.

В тот вечер Дэвид использовал много пленки…

Там был еще один пакет… где-то там… близко…

* * *

Лес изобиловал яркими красками. Насекомые жужжали в москитной сетке. Отовсюду раздавались птичьи крики и карканье.

Лесу было всё равно.

Трое из экспедиции уже были мертвы.

Трое из пяти членов команды. Говард и пожилой руководитель команды лежали в полевой медицинской станции в грязной деревушке под названием Альта Лидия, покрытой соломой, и принимали ампициллин внутривенно. Завтра их должны были перевезти на вертолете в Виленскую больницу.

— Они обращаются с нами, как с прокаженными, — пожаловался профессор, заметив, что угрюмые медики расположили свои койки в противоположном углу станции и не подходили к ним без резиновых перчаток и масок.

Профессор выглядел так, как будто уже умер пару недель назад. Тем не менее, ему удалось повернуть свою голову в сторону Говарда.

— Ты чертов ублюдок! Мы дышали этими спорами больше суток! Из-за твоего чёртова гриба мы сейчас умрем, мразь! Ты это понимаешь?

Говард проигнорировал его агрессию. Ему было намного приятней лежать и думать о Кларе, позволяя своей памяти ласкать его, как сладкий утренней ветерок. Он помнил все приятные слова, которые она говорила ему, все те моменты, когда она говорила, что любит его, все ее обещания верности, их занятия любовью. Клара — вот ради чего ему было нужно жить. Провидение не позволит ему умереть.

Осталось только попытаться успокоить старого профессора. Ему явно было больнее, чем ему.

— Постарайтесь расслабиться, — сказал Говард. — Большинство споровых инфекций ничем не отличаются от чужеродных бактериальных инвазий. Их убьют обычные антибиотики. Мы пойдём на поправку через день-два, я вам гарантирую.

— Будь ты проклят, чёртов выблядок! — пробормотал профессор, закашлялся и умер.

Тонкий дымок из белых спор выходил у него из-за рта.

* * *

Клара чувствовала себя скверно. Хоть Говард ей и не нравился, всё же она считала, что он такого не заслужил.