Рассудку вопреки

Стоило ей перенести вес на правую сторону, как она почувствовала, что ее нога еще не отошла. Минерва сдавленно вскрикнула от боли, когда лодыжка подвернулась под ее весом; шатаясь, она сделала несколько неуверенных шагов, но связанные руки не позволили ей удержать равновесие, и девушка рухнула на какую-то железную решетку, отгораживавшую темный закуток. Раздался громкий тягучий скрип, и спустя несколько секунд кто-то грубо оттолкнул ее в сторону, распахнув металлические воротца. Несколько мужчин во главе с Себастьяном выскочили из люка и бросились в здание. В то же мгновение снаружи раздался выстрел.

Блейк поднимался по ступеням, ведущим к галерее Мавзолея, пытаясь спокойно говорить с Хантли, который нес околесицу и словно безумный размахивал своим пистолетом, что несколько нервировало Блейка. Едва Блейк подошел к усыпальнице, Хантли потребовал, чтобы он бросил ему сумку, в которой лежали серебро и драгоценности. Но Блейк не собирался передавать выкуп, не убедившись, что Минерва находится в безопасности. К тому же тяжелый мешок был его единственным оружием.

Хантли хохотал как безумный.

— Так или иначе, я тебя погубил, — вопил он. — Я написал письма в «Таймс», в «Морнинг пост» и «Газетт» и все про тебя рассказал.

Именно тогда Блейк послал его к черту и пригрозил убить.

— С тобой все в порядке, Минни? — крикнул он.

В помещении воцарился полный хаос. Когда появился Себастьян со своими людьми, в деревянную дверь вонзилась пуля, она просвистела прямо над головой Блейка. Он почувствовал резкую боль в предплечье, и через долю секунды прогремел второй выстрел. Хантли остался безоружен. Блейк молниеносно развернулся и с величайшим удовольствием принялся яростно колотить негодяя, не особенно придерживаясь правил джентльменского бокса. Наконец кто-то схватил его за плечи и оторвал от похитителя.

— Остановись, Блейк, ты ранен, — прорычал Себастьян, еле удерживая разъяренного родственника.

— Вот именно, — огрызнулся Блейк, морщась от боли. — Отпусти. Чертовски больно.

— У тебя кровь. Должно быть, этот подонок все-таки попал в тебя.

— Меня лишь слегка задело. Дай мне с ним закончить.

Выполнить это намерение и превратить Хантли в фарш Блейку помешал яростный гортанный рев. Он повернулся к Минерве, руки которой были связаны за спиной, а во рту торчал кляп. Тем не менее ей удалось выразить свое возмущение весьма красноречиво.

Отпустив Хантли, который упал почти без сознания на землю, герцог собрался уже обнять жену, но неожиданно остановился.

Как бы сильно он ни любил ее, но сейчас он был просто вне себя.

— Я должен сказать вам две вещи, герцогиня. — Блейк сложил руки на груди и окинул ее суровым взглядом. — Первое: я больше никогда не выпущу вас из дома одну. Нельзя быть уверенным, что вы не совершите очередной безрассудный поступок и не подвергнете себя опасности.

Минерва угрожающе зарычала.

— Второе: если вы все-таки окажетесь в опасной ситуации, вы не станете, повторяю, не станете пытаться спастись самостоятельно. В нашем партнерстве вы — мозг, а я сила. Любая борьба, коли в ней возникнет необходимость, — это моя сфера действия. Вам все ясно?

Блейк повернулся к своему кузену.

— Себастьян, — сказал он, не обращая внимания на издаваемые его женой возмущенные возгласы, — благодарю вас за помощь.

— Мы в расчете. Вам я обязан своим знакомством с Дианой.

Блейку стало абсолютно понятно, что кузен простил его за все несправедливости и обиды, нанесенные ему в прошлом. Исчезло и его собственное негодование и неприязнь. В словах больше не было необходимости. Они ведь мужчины.

— Не могли бы вы заняться этим червяком? А я отведу Минни в дом.

— Не уверен, что она в настроении идти с тобой, приятель, — широко улыбнулся Себастьян.

— Очень жаль.

Блейк взял свою молодую жену за талию, перебросил через здоровое плечо и решительным шагом начал спускаться с холма. Едва они скрылись из виду, оказавшись в небольшой березовой рощице, Блейк остановился. Минерва почти перестала брыкаться, и тон ее горловых возмущенных возгласов изменился.

— Теперь ты будешь хорошо себя вести? — с напускной серьезностью спросил Блейк жену, опуская ее на ноги. Он был почти уверен, что она посмеивается. Минерва кивнула. — Повернись.

Узел, связывавший кляп был тугим и поддался не сразу.

— Какая гадость! — с отвращением произнесла Минерва, когда он наконец освободил ее.

— Спокойнее. Надо было взять у парней нож. Узел у тебя на запястьях сложнее, чем клял.

— Не смей больше со мной так обращаться.

— А мне показалось, что тебе это даже понравилось.

— Гм.

— Я так и подумал. Всегда рад услужить. Ну вот и все.

Веревки упали.

Минерва резко повернулась, открыла рот, собираясь отпустить какое-то язвительное замечание, но тут выражение возмущения на ее лице сменилось ужасом.