Рассудку вопреки

Минерва поймала себя на мысли, что ей нравится флиртовать с Блейком.

— Он был очень красив. Особенно впечатляли его усы с закрученными кончиками.

По его взгляду Минерва поняла, что позже ей придется заплатить за эту реплику, и она уже предвкушала эту расплату. Но сейчас он сменил тон, став серьезным.

— По крайней мере нас научили говорить по-французски. Чтение античной литературы было делом совершенно безнадежным. Я прекрасно наловчился делать вид, будто бездельничаю в классе, но на самом деле слушал очень внимательно, так что мне удалось получить некоторое представление о греческой и римской истории.

— Это было умно. Время от времени проводить историческую параллель или вставлять подходящую цитату — это могло развеять сомнения любого.

— Я прибегал к многочисленным ухищрениям, изобретая способы маскировки. Я так рад, что теперь ты все знаешь, Минни. Мне следовало довериться тебе. Я думал, ты станешь презирать меня, когда обо всем узнаешь.

— Ни за что, — ответила она и погладила его по щеке. — Твой рассказ пробуждает во мне сочувствие и наполняет меня душевным трепетом.

Блейк покачал головой:

— Но, Минни, чтение — это первый серьезный навык, который приобретает ребенок. Как же получается, что только я не смог этому научиться?

Понимая, что он поведал ей о самом большом своем страхе, причинявшем ему душевные страдания, она попыталась успокоить его:

— Существует множество вещей, которые многие люди не умеют делать. Я не умею петь. А ты?

— Пою достаточно прилично.

— Ты хорошо стреляешь.

— Да.

— А я не умею.

— Но ты женщина.

— Диана умеет. Уилл и Руфус учили нас обеих. Я была безнадежна.

— И все же читать умеют все.

— Откуда ты знаешь? Возможно, на свете полно людей, которые не умеют, но скрывают это, точно так же как и ты.

Блейку никогда не приходило в голову, что и другие люди, возможно, находятся точно в таком же положении. Он всегда считал, что только бедняки бывают неграмотными, а он, находясь в столь благоприятных условиях, обладал каким-то серьезным изъяном. Он с трудом осознал, что, возможно, это вовсе не его вина. Однако Минерва, обладавшая острым умом и обширными знаниями, заверила, что такое возможно. Но самое главное — она принимала его таким, какой он есть.

— Будем надеяться, что наши дети будут похожи на тебя, — сказал он.

— Если кто-то из них будет походить на тебя, я еще больше стану им гордиться. Каждый из наших детей сможет рассчитывать на поддержку своих родителей, какой у тебя никогда не было. Ты больше не одинок.

Минерва рассеянно поглаживала его волосы, нахмурившись в глубокой задумчивости. Блейк не мог поверить своей удаче — ему удалось завоевать любовь потрясающей женщины.

— Я вот думаю, — наконец заговорила Минерва, — если Хантли раскроет твой секрет, он лишь утолит свою жажду мести. Более вероятно, что он обратится к тебе с новым требованием.

— Я четко дал ему понять, что больше не заплачу ему ни пенни.

— Он не осмелится обратиться к тебе лично, в этом можно не сомневаться. Требование будет передано каким-то другим способом, а значит, у нас есть время составить план. Когда наши гости разъедутся, мы выследим его и раздавим, как червяка, коим он в действительности и является.

— Мне не терпится это сделать. Я бы с удовольствием вколотил его в землю, словно колышек от забора.

— Я вполне разделяю твои чувства, но если мы хотим сохранить твой секрет, то должны действовать очень осторожно. Давай поинтересуемся его личными делами. В прошлом он имел большие карточные долги. Если он снова сидит без денег, мы могли бы подтолкнуть его к самому краю пропасти — отправить в долговую тюрьму или выдворить из страны.

— Но Хантли не станет молчать.

— Необходимо убедить его не болтать. Давай разузнаем его тайные грехи. Пригрозим, что раскроем их, если он заговорит.

— Вряд ли нам удастся что-нибудь отыскать. Я ведь его достаточно хорошо знаю, как ты помнишь.

— Тогда мы ответим встречным ударом. Распустим о нем самые отвратительные слухи.

— Они должны быть правдивыми?

Минерва улыбнулась с довольным видом:

— Сейчас, дорогой, не время проявлять щепетильность.

Минерва вернулась к своим обязанностям хозяйки, а Блейк отправился по своим хозяйственным делам. Вернувшись домой к полудню, он сразу же занялся поисками жены. Он ожидал найти ее в компании политиков, обсуждающей предстоящие выборы и их планы действий после победы партии. Блейк прошел через библиотеку, отмахиваясь от преувеличенных похвал по поводу своей речи, произнесенной вчера за обедом, но герцогини нигде не было видно. В библиотеке Блейк застал Себастьяна Айверли, пребывавшего в полном одиночестве.

— Ты не видел Минерву? — спросил герцог. Все это время он редко встречался со своим кузеном. Во время их редких встреч Себастьян, как ему казалось, держался с настороженной любезностью.

— Я думаю, она где-то среди гостей. Отличную речь ты произнес вчера вечером.

Блейк кивнул. Неужели в голосе Айверли звучало неподдельное одобрение? Прежде чем он успел ответить, к ним с встревоженным видом подошел один из лакеев.

— Ваша светлость, я искал вас. Это связано с ее светлостью.

— А в чем дело?