Рассудку вопреки

Только двое знали о его постыдной тайне, но доверял он только Аманде. Блейк очень скучал по ней, но то, что сестра не приехала, было даже к лучшему. Она наверняка прониклась бы к его молодой жене самыми нежными чувствами, несмотря на то что они с Анной, несомненно, узнали от герцогини всю правду. Аманда всегда хранила тайну брата, хотя и уговаривала открыться отцу, и, конечно, захотела бы поведать Минерве его секрет.

Минерва, маркиза Блейкни, воспринимает супруга лишь как средство утверждения в высшем обществе. Если же она узнает о его ущербности, то начнет презирать еще больше.

— Блейк, можно тебя на пару слов. — К ним со значительным видом подошел Гидеон Лоутер, впрочем, для зятя Блейкни такой вид был вполне обычен.

— Ты направляешься в Париж, — начал он, отводя Блейка в сторону. — Чем ты собираешься там заниматься?

— Не знаю, поскольку мне не доводилось там бывать. Думаю, разберусь на месте.

— Мария всегда говорила мне, что портнихи там не чета лондонским. Полагаю, леди Блейкни доставит удовольствие посещение парижских магазинов.

Леди Блейкни. Как странно прозвучало это имя, произнесенное вслух.

Совершить свадебное путешествие в Париж предложила герцогиня, и Блейк сразу же согласился без обычных возражений или недовольства. Действительно, Париж все же куда лучше заточения в деревне, где ни для него, ни для молодой жены не нашлось бы никаких развлечений. И в этом вопросе, Блейк был абсолютно уверен, у них с Минервой не возникло разногласий.

— Я знаю, что герцог послал весточку нашему послу во Франции, сэру Чарлзу Стюарту. Если вы с леди Блейкни намерены выходить в свет, то будете приняты повсюду.

— Что ж, хорошо.

— После окончания войны французское общество вернуло себе весь свой блеск.

— В самом деле?

Блейка больше интересовал запах французских конюшен. Друзья из «Жокей-клуба» дали ему несколько рекомендательных писем к французским коннозаводчикам. Благодаря женитьбе у него появились средства, позволявшие пополнить собственные конюшни самыми лучшими экземплярами континентальных скакунов.

— Находясь там, вы могли бы держать уши открытыми. Мне хотелось бы услышать ваши впечатления.

Просьба Гидеона, с которой тот обратился как бы между прочим, насторожила Блейка. Гидеон никогда не проявлял ни малейшего интереса к мнению шурина по каким бы то ни было вопросам.

— Мои впечатления о чем?

— Король Луи неважно себя чувствует и долго не протянет. По всей вероятности, его сменит брат Карл, граф Артуа. Поскольку он отличается довольно решительным нравом и при этом придерживается весьма консервативных взглядов, многие из нас предполагают, что Карл недолго будет испытывать терпение подданных. Не исключено, что вскоре Бурбоны вновь лишатся трона.

— О да! — воскликнул Блейк. — Приобретя привычку избавляться от своих монархов, французы вполне могут продолжить эту практику.

В одобрительном кивке Гидеона, которым тот оценил это не самое остроумное замечание, он все же уловил нотку легкого удивления.

— Именно. Заменить Карла могут две кандидатуры. Нам более приемлемым представляется герцог Орлеанский. Однако среди французов по-прежнему силен дух бонапартизма, и хотя сын Бонапарта герцог Рейхштадтский живет в Австрии, определенные круги хотели бы видеть его на французском престоле. Думаю, нет нужды уточнять, что в этом случае главенствующую роль играет имя претендента.

— А мы предпочитаем ставить на другую лошадь, не так ли? И сколько же лет этому претенденту на трон?

На лице Гидеона промелькнуло раздражение.

— Возраст не имеет значения. И потом, дело не в самом юноше, а в его союзниках. Нам хотелось бы знать, кто из числа французской знати готов поддерживать его восхождение на трон, а кто готов встать на сторону герцога Орлеанского.

— Гидеон, все это очень интересно, но какое отношение это имеет ко мне? Поправь меня, если я ошибаюсь, но ведь это работа нашего посла — собирать и доносить подобную информацию.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, Блейк, но ведь тебе известно, что мы сейчас представляем оппозицию.

— Возможно, я не очень сведущ в политике, однако даже я знаю, что нынче у власти противная сторона.

— Мы надеемся, что это ненадолго, и когда власть перейдет к нам, я могу рассчитывать на пост министра иностранных дел. В силу этого обстоятельства мне совершенно необходимо получать с континента самую свежую информацию, причем получать ее из независимых источников. Все, что помогает мне идти на шаг впереди правительства, дает нашей партии преимущество.

— Я польщен тем, что ты считаешь меня способным узнать то, что упустило наше посольство. Но на самом деле, уж извини за прямоту, думаю, ты слегка повредился умом. Никто и никогда не обращался ко мне со столь бессмысленным предложением.

— Вот именно! Никто и никогда не подумает, будто тебя заинтересуют вопросы большой политики. В твоем присутствии могут развязаться языки, которые останутся на привязи при других англичанах.

— Другими словами, даже из моей глупости при желании можно извлечь пользу.