Рассудку вопреки

Он вернулся вскоре после полуночи, озаренный новой идеей. Его молодая супруга просто нуждается в ухаживаниях, вот и все. Завтрашний день он посвятит ее развлечениям и после роскошного обеда в лучшем ресторане Парижа подарит ей изумруды, следуя известной поговорке — путь к женскому сердцу торят драгоценности. В этот момент он очень кстати вспомнил, что ожерелье изготовлено известным парижским ювелиром. Значит, если утром выйти пораньше, можно попробовать подобрать соответствующие ожерелью браслеты.

Он ушел.

Решительно отказавшись сожалеть о том, что отвергла его приглашение, Минерва рассеянно взяла книгу, но быстро обнаружила, что не в состоянии сосредоточиться.

Она сдалась, задула свечи и улеглась в постель, мечтая, чтобы муж оказался рядом. Глупо было расстраиваться из-за одного не очень приятного эпизода. Ведь она знала, что в первый раз это может быть неприятно. Она позволила неожиданной и весьма умеренной боли одолеть то приятное — чрезвычайно приятное, — что ей предшествовало. При воспоминании о том, что Блейк делал своими нежными, чувствительными руками ее бросило в жар; в общем, когда она наконец уснула, было уже совсем поздно. Дожидаясь возвращения мужа, Минерва прислушивалась, не раздастся ли шорох из соседней комнаты; но время шло, а из-за стены по-прежнему не доносилось ни звука.

Минерва проснулась с ощущением прилива энергии и чувства неприязни к самой себе. Она поддалась отвратительному чувству, которое ее брат Стивен называл не иначе как «мандраж». Минерва Блейкни не позволит взять над собой верх и тем более подавить ее волю. Она решительно схватила колокольчик и вызвала горничную.

Как выяснилось, милорд отправился на верховую прогулку, приказав не будить супругу и рассчитывая вернуться через час или два. Минерву огорчило отсутствие даже самой короткой записки, написанной невразумительным почерком Блейка. Минерва выпила шоколад и приняла ванну, затем надела новый наряд и с удовольствием плотно позавтракала. Поскольку Блейк все еще не появился, она прошла в его спальню и направилась прямиком к дорожному сундуку, в котором лежал футляр с ожерельем. Она лишь изредка вспоминала об украшении, но теперь задалась вопросом, почему же Блейк до сих пор не преподнес ей этот подарок.

В сундуке футляра не оказалось. Может, она перепутала ящики? Нет. Там лежала колода карт и письмо. Минерва испытала непреодолимое желание прочесть его. Но нет, она не позволит себе так опуститься! Ожерелье могло исчезнуть по целой дюжине причин, просто в данный момент ни одна из них не приходила ей в голову.

Возвращение Блейка, пребывавшего в отличном расположении духа, развеяло ее едва зародившиеся сомнения.

— Надевай свою шляпку, Минни, — сказал он, крепко поцеловав ее в губы. — Давай прогуляемся по Тюильри.

Общественный парк, примыкавший к королевской резиденции, оказался сродни лондонскому Гайд-парку и также был заполнен элегантной публикой, с удовольствием прогуливавшейся по широким аллеям и наслаждавшейся прекрасным днем. Супруги раскланялись с несколькими знакомыми, потом встретили леди Элизабет Стюарт, которая оценила новый наряд Минервы.

Когда разговор с супругой посла и ее друзьями перешел от моды к дипломатическим сплетням, Блейк извинился.

— Прошу прощения, но я вижу мистера Торнтона, — сказал он. — Так что с вашего позволения я на четверть часа оставлю вас.

Леди Элизабет оказалась в курсе самых последних лондонских новостей, так что Минерва совершенно не заметила, как пролетело время. А между тем их компания, неспешно прогуливаясь, обошла огромный бассейн фонтана и вступила в Главную аллею.

Она едва замечала всадников и экипажи на широкой аллее, разделенной столь же широким газоном, пока реакция публики не привлекла ее внимание к изящной коляске, запряженной белоснежной лошадью. Экипаж остановился, и его быстро обступили с полдюжины джентльменов. Пассажиркой оказалась женщина, стиль одежды которой при всей роскоши наряда указывал на неблагородное происхождение. С головы до самых пят дама нарядилась в белый бархат, и только два цветных пятнышка нарушали незыблемость холодной белизны: красное перышко, украшавшее крошечную белую бархатную шляпку, примостившуюся поверх блестящих белых локонов, и пара рубиновых браслетов поверх чисто белых перчаток. Эта женщина выглядела восхитительно и отчего-то была смутно знакома Минерве. Но леди Блейкни совершенно точно знала, что никогда не встречала эту даму в Париже, значит, это случалось в Лондоне.

— Кто она? — спросила Минерва одну из своих знакомых.

— Бонамур. Она была любовницей маршала Сент-Виктора, а затем отправилась в Лондон, так по крайней мере говорили. Я и не знала, что она вернулась.

Дезире де Бонамур, как оказалось, находилась сейчас в Париже. С остановившимся сердцем Минерва узнала среди толпы поклонников, окруживших куртизанку, золотистую шевелюру. Блейк, сняв шляпу, склонился над рукой своей любовницы.