Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

XLVIII. Стало быть, для начала обозрения деятельности законов природы по предложенной гипотезе, должно заметить, что те частицы, на которые, согласно принятому, вся материя этого мира была вначале поделена, не могли быть изначала шарообразными, так как множество совместно взятых шариков не заполнят пространства непрерывно. Но какой бы фигуры частицы ни были, с течением времени они не могли не стать округлыми, так как имели разные круговые движения. Так как в начале частицы были движимы силой достаточно значительной, чтобы отделиться друг от друга, сохраняя ту же самую силу, то, несомненно, этой силы хватало, чтобы обточить углы частиц при позднейшем взаимном их столкновении, и для этого обтачивания силы не требовалось столько, сколько для первого. Единственно из того, что углы каждого тельца так обтачивались, легко понять, как оно становилось круглым, ибо под именем угла я разумею здесь все, что выступает в таком теле сверх шаровой поверхности.

XLIX. Но так как нигде невозможно пространство, совершенно лишенное тел, и так как, будучи совместно взяты, те округлые частицы материи оставляют около себя очень маленькие промежутки, то необходимо заполнить эти промежутки какими-либо иными мельчайшими осколками материи, которые имели бы фигуру, пригодную для заполнения промежутков и вечно изменяющуюся сообразно занятому месту. А именно, становящиеся округлыми частицы материи понемногу стирают углы и получаемые из растирания их частицы оказываются столь малы и приобретают такую скорость, что силой собственного движения дробятся на бесчисленные осколки; последние и заполняют все углы, проникнуть в которые не могут иные частицы материи.

L. Должно заметить, что чем меньше сравнительно с прочими частицами эти осколки, тем они легче могут двигаться и дробиться на иные, еще меньшие. Ведь чем они меньше, тем значительнее их поверхность в отношении к массе; они сталкиваются с другими телами сообразно их поверхности, а делятся сообразно массе.

LI. Должно заметить, что они движутся значительно быстрее прочих частиц материи, от которых получают свое движение: тогда как последние несутся по прямым и открытым путям, те осколки стремятся по окольным и тесным. На этом основании, как мы замечаем по кузнечным мехам, хотя последние замыкаются медленно, однако воздух выходит из них в силу тесноты пути, по которому он идет. Выше уже было показано, что любая частица материи должна быстро двигаться и действительно делиться на бесчисленные части, чтобы различные круговые и неравные движения могли протекать без разжижения или образования пустоты; и нет ничего иного кроме этой причины, что было бы сюда пригодно для объяснения.

LII. Итак, мы уже имеем два сильно различающихся рода материи; они могут быть названы двумя первыми элементами видимого мира. Первый род – это тот, который имеет такую силу движения, что, сталкиваясь с другими телами, дробится на кусочки бесконечно малые и приспособляет свои фигуры к заполнению всех тесных промежутков, оставленных ими. Второй род тот, который делится на шарообразные частички, много меньшие сравнительно с теми телами, какие мы можем различать глазами; однако эти частички обладают известной определенной величиной и дробимы на иные значительно меньшие части. Третий род мы обнаружим несколько позднее: он состоит из частиц либо очень плотных, либо имеющих фигуру, малопригодную для движения. И мы заметим, что из этих трех видов материи образованы все тела видимого мира: из первого – Солнце и неподвижные звезды, из второго – небо, а из третьего – Земля с планетами и кометами. Солнце и неподвижные звезды испускают свет, небом он переносится, Земля же, планеты и кометы его отражают; это представляющееся наглядно различие не худо отнести к различию трех элементов.

LIII. Не худо также всю материю, заключенную в пространстве АЕI (рис. 8), вращающуюся вокруг центра S, считать за первое небо; а всю ту, которая вращается вокруг центров Ff и образует бесчисленные иные вихри, за второе, и, наконец, все встречающееся сверх этих двух небес – за третье. Это третье небо мы принимаем в отношении ко второму за неизмеримое, а второе в отношении к первому за огромное. Но рассматривать третье небо здесь неуместно; оно нами не может быть никогда видимо в этой жизни, а мы говорим здесь лишь о видимом мире. Вихри, центральные точки которых суть Ff, мы будем считать за одно небо, так как оно рассматривается нами на одном и том же основании; а вихрь S, хотя он не кажется отличным от других, мы будем рассматривать как особое небо и примем за первое изо всех, так как мы позднее найдем в нем Землю, наше обиталище, и будем рассматривать его ближе, чем другие небеса; имена же мы обыкновенно прилагаем к вещам не ради них самих, а лишь ради изложения наших мыслей о них.