Рассвет

Но Девин завоевал их, если не добротой, то отсутствием интереса к жизням других. Каждый регион был сам по себе, им управляли так, как там выбрали сами.

Каэл видел, что Аргон был прав: Девин был защитником, а не королем. После такого короля королевству нужен был такой смотритель.

— И нам стоит идти, — тихо сказала Килэй.

Остались только они, даже Сайлас и Гвен разделились и пошли на ужин.

— Хорошо, — вздохнул Каэл. Он протянул руки. — Но моя очередь держать ее.

Килэй рассмеялась и отдала малышку. Риана посмотрела на него большими зелеными глазами, ее губы были розовыми на фоне бледной кожи. Она во всем была как мать, кроме одного.

Пылающие рыжие кудри начинали расти на ее голове. Ему нравилось, как они воевали с зелеными глазами: два разных ярких цвета. Но было в этом что-то странное.

Только дети, рожденные в Беспощадных горах, были с рыжими волосами. Они были их короной и проклятием. Он не слышал о рыжеволосых детях в других местах… но Риана родилась в Коппердоке.

Килэй настаивала, что дело в капле горной крови. Но Каэл знал правду. Он знал, как только у нее начали расти волосы, что это послание, насмешка. Это был укол другого мира, это был выбор жребия.

Риана была маленьким напоминанием, которое ему обещала Судьба — предупреждением, что она всегда могла бросить жребий на его любимых. Но, хотя это была угроза, чтобы он не лез в ее планы, Каэл не был против.

Он отдал бы куда больше, чем капля свободы, за Риану.

— Я знаю, что ты делаешь, шептун, — сказала Килэй, когда он повернул Риану к камину. Она встала за ним и обвила руками его пояс. Он ощущал ее улыбку у своего плеча. — Сколько ни смотри, это не изменится.

Каэл знал это. Но все равно смотрел. Когда свет камина упал на глаза Рианы, в их глубинах был символ — пара бриллиантов превращала черное в золото.

То были глаза шептуна…

Глаза целителя.