Рассвет

Килэй храбро сражалась, но через неделю сдалась: пила тоник по вечерам, ворча, но благодарно по утрам, и если кто-то говорил о беременности, их били. Так что они договорились не говорить об этом.

Каэл гордился тем, что мог молчать. Когда Килэй вышла без брони, заявив, что она тесная, он промолчал. И тот день растянулся на пару недель, и он все еще молчал. Но когда она решила надеть броню, наступило испытание.

— Не застегивается, — пыхтела она, пытаясь соединить безрукавку. — Раньше так не было.

— Странно, — спокойно сказал Каэл, хотя его сердце вопило и плясало.

Ее живот заметно увеличился, округлившись и выглядывая над ее штанами.

— Повар меня откормил. Наверное, в этом… Каэл?

Он поднял голову и оказался в ловушке огня ее взгляда.

— Что?

— Ты знаешь, что. Хватит.

— Но…

— Ты будешь мертв раньше, чем упадешь на землю, — резко сказала она.

Он закрыл рот, потому что увидел в глазах, пока она рычала на него, трещину в ее решимости…

Крохотное допущение, что это не просто так.

* * *

Через неделю она сдалась.

Они ужинали. Шамус, выпивая эль, рассказывал, как увидел гоблина на пляже у замка, и стражи оживились.

— О? Сколько у него было ног? — спросил Геральд с полным ртом еды.

— Пять, — твердо сказал Шамус, а потом прищурился. — Нет… семь. Семь, точно.

— Странное количество. Я бы не поверила в историю о таком гоблине, — улыбнулась Килэй.

Все ели картофель с ягненком, а Килэй только сырое мясо. Она размеренно поедала его, поглядывая и докучая Шамусу.

— Какого цвета была кожа гоблина? — сказал Каэл.

Шамус громко фыркнул.

— У гоблинов нет кожи. У них чешуя. Желтая, как водоросли.

— Желтые водоросли? — рассмеялась Килэй.

Каэл хотел ответить, но увидел краем глаза, как Килэй тянется к его тарелке. Она забрала что-то и бросила в рот… и он был уверен, что это было не мясо.

Другие слушали историю, но не Каэл. Он старался есть, как ни в чем не бывало. Он уловил движение Килэй и поймал ее запястье.

— Ты воруешь мою картошку?

Она застыла, глядя на жареный кусочек на ее вилке, словно только обнаружила его.

— Выглядело хорошо…

Килэй никогда не хвалила овощи, обычно она ругала их.

Все за столом затихли. Глаза стали большими, вилки замерли. Они долгое время только жевали. Они смотрели, как Килэй глядела на картофель, словно вот-вот мог начаться бой.

А она расплакалась.

Стол тут же опустел, стражи похватали тарелки и убежали как можно быстрее, стараясь не расплескать эль в кружках.

— Это… невозможно, — всхлипывала Килэй. Она бросила вилку на стол и спрятала лицо в ладонях.

Каэл с трудом не смеялся, обнимая его.

— Ты же хотела ребенка?

— Да…

— Тогда откуда слезы?

— Мы не можем… не можем…

— Похоже, можем.

— Да. Она не знала? — заявил Шамус за столом. — Как можно было не знать, дитя? Все мы знали.

— Я не хотела так думать. Не хотела надеяться. Но это правда, — она подняла голову и улыбнулась сквозь слезы. — Я беременна, да?

— Похоже на то, — улыбнулся Каэл.

Шамус поднял кружку выше.

— За вас! Особенно за тебя, сэр Райт, — добавил он, подмигнув.

ГЛАВА 60

Небольшое напоминание

— Она прекрасна, — прошептала Аэрилин.

Так и было.

Каэл держал ее каждый день все три месяца ее жизни. Он говорил с ней, читал ей, рассказывал истории. Он смотрел на нее больше, чем ей нравилось. Но он все еще не привык к тому, как она поразительно.

Аэрилин нежно держала ее, улыбаясь.

— Как вы ее назвали?

— Риана. Каэл предложил, и мне понравилось, — сказала Килэй.

Каэл защищал кроху, но Килэй была хуже: она нависала над локтем Аэрилин, придерживала рукой голову Рианы, словно была готова поймать ее в любой миг. Толпа людей хотела подержать ее, и Килэй следовала за Рианой по комнате.

У нее мамины глаза, — сказала Надин, когда настала ее очередь.

Деклан склонился над ней, большая рука нежно лежала на ее плече.

— Ага, и внешность мамы.

— Это хорошо! Представьте ее злость, если бы она была похоже на горную кры…? Ах, мышь? — Бренд исправился под взглядом Деклана.

Они стояли в тронном зале короля. Теперь это место было для собраний: шкуры украшали пол, несколько небольших столов было между кресел с подушками. Камин грел их кожу, пока ночь холодно проникала в окно.

К счастью, рыжие дети Деклана и Надин были далеко от Бренда, сидели у камина и слушали Бейрда.

С помощью Гриффита бард-попрошайка закончил книгу. И теперь огромный том лежал на его коленях. Он скользил пальцами по следам пера и читал вслух:

— «К этому моменту моя сумка уже почти лопалась от писем. Каждый уголок королевства был в опасности, и я хотел доставить их. Но полная сумка для гонца и радость, и проклятие. Ты узнаешь правду со временем, дорогой читатель, так что предупреждаю: ради письма можно сделать многое…».

Бейрд рассказывал истории шепотом и криками. Порой он забывал читать, убирал руки от страниц и размахивал ими, чтобы поведать, что дальше было с письмами.

Когда он убрал руки, Гриффит склонился и быстро перевернул страницы, чтобы история перешла к интересному.

— На чем я остановился? — Бейрд нахмурился и провел ладонями по странице. — «Бой ветров и течений»? Не может быть… ах, наверное, я забыл, где закончил…