Рассвет

Чудовище оттолкнулось от пола всеми четырьмя конечностями, в одном невероятном прыжке покрывая остаток расстояния. Но еще раньше Света пригнулась, проскальзывая под ним. Клинок пробороздил глубокую полосу в ноге твари, от бедра почти до самой стопы. Света круто развернулась, снова выставляя нож перед собой.

– Как хорош-ш-шо-о-о-о! – шипение с трудом протиснулось сквозь частокол зубов. – Дичь вкуснее, когда сопротивляется!

Чудовище вдруг покачнулось, хватаясь за стену. На его указательном пальце с отвратительным хрустом выломался коготь. Кривые ноги подкосились. Красные выпуклые глаза с удивлением и опаской посмотрели на Свету. Затем на клинок.

– Он смазан ядом, – извиняющимся голосом произнесла Света. – Это представить куда проще, чем пистолет.

Страх ушел, словно вода в песок. На его месте пышно расцвела жалость. Света даже протянула руку, желая помочь, но, памятуя о бритвенно-острых когтях, отступила. Тело чудовища сотрясала крупная дрожь. Кости ломались и срастались, вставали на место, зубы выпадали, скача по полу, словно костяные бусины.

– Не-е-ет! Это мой сон!

Чудовище вслепую бросилось на Свету и вздрогнуло всем телом, животом напоровшись на лезвие.

– Ошибаешься!

Перехватив рукоять двумя руками, Света с силой потянула нож вверх, распоров Виталия почти до горла. Он упал на колени, руками зажимая края раны. Полные муки глаза закатились, горлом хлынула кровь. На бетонный пол с глухим стуком упал обычный человек, с широкими залысинами и давно нестрижеными ногтями.

Отбросив скользкий от крови нож, Света всхлипнула. Плечи тряслись, и пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки. Света обернулась, уверенная, что ее помощник исчез, однако тот и не думал двигаться с места. Слова застревали в пересохшем горле, царапали, когда она проталкивала их.

– Кто ты? Почему ты мне помогаешь? – спросила Света, хотя знала ответ. Она бы ни с кем не спутала этот силуэт даже самой безлунной ночью. – Что ты вообще делаешь в моем сне?!

– Сон приходит втихомолку, пробирается сквозь щелку…

Фигура вышла вперед, впервые явив себя целиком, – и Света не сдержала крик.

– Он для каждого из нас сны счастливые припас…

Антон неумело улыбался половиной лица. Вид его был жуток. Стараясь не смотреть на увечья, раны и переломы, Света сосредоточилась на взгляде брата, но и это давалось с трудом. Один глаз вытек, оставив пустую глазницу, влажно блестевшую красным. Скошенный череп неестественной формы притягивал внимание. Именно таким она запомнила брата в то роковое утро. Зрелище было не из приятных. Света отвернулась.

– Ты боишься меня?

Господи, какой родной, знакомый голос! Глядя под ноги, Света помотала головой.

– Тебе неприятно, как я выгляжу?

Ничего-то от него не скроешь! Старший брат как он есть. Всегда видел ее насквозь.

– Но ведь это твой сон, помнишь? Только от тебя зависит, каким я буду.

В его словах был резон. Крепко зажмурив глаза, Света прижала кулаки к груди. Как в детстве, загадывая заветное желание. Она вспоминала Антона, каким он был в их последнюю встречу: худощавый, нескладный, со смущенной улыбкой. И эти синяки под глазами. И рубашка чуть помята – гладить он никогда не умел. Такой несовершенный, но такой живой! Она распахнула веки, готовая увидеть что угодно. Губы Антона дрогнули в смущенной улыбке. Лицо слегка изможденное, зато, к счастью, целое. Даже джинсы и ремень те же самые! Отбросив сомнения, Света сделала то, что хотела сделать с самого начала. Бросилась брату на шею.

– Откуда ты?

Света отстранилась, с обожанием разглядывая живого – живого! – Антона. Тот озадаченно погладил щеку, покрытую легкой щетиной.

– Сложно сказать. По большей части, я – проекция твоего разума. Ну, знаешь, умная его часть, а не та, до которой доходит как до утки на третьи сутки.

С невинным видом он пожал плечами, и Света не удержалась, боднула брата в грудь. Происходящее напоминало сказку, в которой чудовища повержены, а добро торжествует и ни один хороший герой не погибает… Света сглотнула вставший поперек горла ком, понимая, что плачет. Теплые объятия сомкнулись вокруг нее, даруя детское ощущение безмятежности. Антон дунул ей в волосы.

– Здесь вовсе не безопасно. И чем дольше ты здесь находишься, тем сильнее злишь его.

Брови Светы вопросительно нахмурились.

– Безликого, – пояснил Антон, кивая на распростертое тело, возле которого уже натекла внушительная красная лужа.

– Это не Безликий. Это Виталий, он… он подводник. – Света вытерла слезы и вдруг истерично расхохоталась. – Прости… прости. Он с нами на сеанс пришел.

– Конечно. Только вот с его разумом поиграл Безликий. Вытряхнул все страхи, подкормил их и всучил ему обратно. А уже они выели нашего подводника подчистую. И чуть не сожрали тебя…

– Я не понимаю…

– Понимаешь, – перебил Антон, – иначе бы я не появился. Ты читала мои дневники, ты знаешь все. У тебя есть все детали мозаики. Осталось сложить их вместе.

– А почему бы тебе просто не объяснить мне?! Устроил тут шарады! Как гадалка на рынке, блин!