Рассвет

Сэр Джон прикусил свою рыцарскую губу, но с натянутой улыбкой ответил, что не забудет, и, попросив Джорджа не звонить, так как его экипаж стоял у входной двери, а слуга ждал его, вежливо пожелал доброй ночи Артуру, выразив надежду, что они скоро встретятся снова, и вышел из комнаты. Но как только дверь за ним закрылась, он устроил еще одно представление, совершенно неуместное для рыцаря. Повернувшись с красным от гнева самодовольным лицом, он сделал неловкий пируэт на цыпочках и яростно погрозил кулаком в сторону двери.

— Ах ты негодяй! Ты двадцать лет дурачил меня! — процедил он сквозь зубы. — И я вынужден был улыбаться и терпеть это; но я еще поквитаюсь с тобой, и с ней тоже, особенно с ней!

Как только сэр Джон ушел, Артур сказал хозяину, что, если утро будет ясным, он собирается пойти порыбачить на озеро, а уехать последним вечерним поездом. Джордж не возражал — более того, слова Артура были ему явно приятны, так как сокращали время, которое ему придется провести в обществе гостя, коего он искренне ненавидел, ибо именно таково было чувство, которое он испытывал к Артуру Хейгему.

Затем они расстались на ночь, но прежде чем выйти из комнаты, Джордж пошел запереть сейф, который все еще стоял открытым в углу. Пораженный внезапно какой-то мыслью, он отпер одно из отделений ключом, висевшим на цепочке от часов, и извлек оттуда толстую, аккуратно сложенную пачку писем. Вытащив парочку, он просмотрел их и положил обратно.

— О, леди Анна, леди Анна! — сказал он себе, запирая сейф. — Вы теперь в высшем свете, вы стремитесь управлять обществом целого графства, и у вас есть и богатство, и ум, чтобы сделать это; но вы не должны брыкаться, моя дорогая, или я буду вынужден обуздать вас, леди Анна, хоть вы и жена рыцаря… Полагаю, пора немного напомнить вам о себе. Вы становитесь слишком независимой.

Глава XIX

В ту ночь сон Артура был омрачен ужасными кошмарами о бойцовых собаках, причем самая крупная и свирепая из них была с рыжей головой Джорджа, как бы наспех привинченной к телу покойного Снарли — эффект этот показался ему особенно неприятным. Сам Артур во сне был вооружен ружьем и спорил с сэром Джоном Беллами, стоит или не стоит пристрелить это жуткое животное — в разгар спора юноша и проснулся.

Было очень раннее утро 1 мая, и, вопреки обычному опыту жителей Британских островов, небо обещало хороший день, как раз подходящий для рыбной ловли. Спать Артуру не хотелось, а если бы и захотелось, то с него было вполне достаточно снов о собаках; поэтому он встал, оделся, взял удочки, вышел из дома, как ему было велено накануне вечером, и, выпустив Алека из флигеля, направился к озеру.

Примерно в это же время проснулась и Анжела — она всегда вставала рано; она подбежала к окну, чтобы посмотреть, какой день ей подарили небеса на день рождения. Увидев, что утро совершенно восхитительно, она распахнула старую решетку, в которую уже постукивал ее любимец, ворон Джек, чтобы впустить его, и позволила свежему воздуху овевать ее лицо и шею, думая о том, как чудесно быть двадцатилетней. А потом, опустившись на колени у окна, она по-своему помолилась, возблагодарив Бога за то, что Он подарил ей этот день, прося Господа показать ей, что делать с ее дальнейшей жизнью, и, если на то будет Его воля, сделать ее чуть менее одинокой. Затем она оделась, чувствуя, что теперь, когда она покончила с подростковым возрастом, она стала во всех отношениях взрослой женщиной — даже, пожалуй, отчасти старой. В честь этого события она выбрала из своего скудного запаса платьев, сшитых Пиготт и ею самой, самое красивое, которое она носила прошлым летом по воскресеньям — облегающее, из белой материи с мягкими маленькими оборками вокруг шеи и запястий. Затем она надела пару крепких сапог, рассчитанных на защиту от утренней росы, и отправилась в путь.

Все эти приготовления заняли довольно много времени, может быть, около часа, ибо сегодня — поскольку у нее был день рождения и кое-кто упоминал о молодом джентльмене, который, возможно, приедет порыбачить — она заплела свои блестящие волосы с особой тщательностью, а это очень трудоемкое и долгое занятие, если волосы у вас до колен.

Тем временем другая наша ранняя пташка, Артур Хейгем подошел сначала к подножию озера, а затем по узкой тропинке, огибавшей его, добрался до Посоха Каресфута. Вдоволь налюбовавшись этим величественным дубом, ибо он был большой любитель старых деревьев, молодой человек принялся исследовать окружающую водную гладь наметанным глазом настоящего рыбака. Несколькими ярдами выше в воду вдавался тот обломок стены, на котором стоял столб, теперь уже совсем сгнивший, к которому Анжела когда-то привязала себя в день великой бури. У его ног на некоторое расстояние в озеро уходил фундамент еще одной стены, служившей, несомненно, фундаментом древнего лодочного сарая, однако поверхности он не достигал, оставаясь на глубине примерно в шесть дюймов. Между этими двумя стенами лежал очень глубокий бассейн.