Рассвет

Ренуар шел впереди меня, стараясь не шуметь, но то и дело спотыкался. Его тело покрылось мурашками, а глаза стали безумными. От этого зрелища я ни на шутку перепугалась. Мне стало страшно идти рядом с ним. Я старалась изо всех сил не спугнуть его или не вызвать в нем вспышку гнева.

Вправду, что с ним происходит? Все вокруг мне начало казаться холодным и чужим. Мы брели в страхе, будто без разрешения вошли в эти святые райские земли и нарушили запрет, испив из святого источника. Но эта версия совсем не походит на правду да и версия о больших волках тоже.

– Елизар, я видела этих волков вживую недалеко от Иоково, – призналась я ему, чтобы хоть как-то привлечь его внимание и успокоить его ненадолго.

– Не видела ты ничего! Это сон! Сон, – повелительным тоном прошипел он, вглядываясь в высокую траву.

– Не волнуйся, я с тобой. Я тоже их видела, – пыталась успокоить его я.

– Я ничего не видел! И ты не видела!

– Хорошо, я ничего не видела, прости, – отступила я.

Когда мы вышли на дорогу, он чуток успокоился, но, увидев перед собой лес, опять обезумел, всматриваясь в лес. Казалось, что он видит лесопосадку насквозь.

Пока мы поднимались на холм, ведя велосипеды сбоку, он не проронил ни слова, а я не спешила нарушать его покой. По его лицу было заметно, что страх отступает, освобождая старого Елизара. Но когда какая-то птица с шорохом вздымалась вверх, он резко вздрагивал, и по его коже бежали волной мурашки. В какой-то момент я не сдержалась и запела песню ДДТ "Метель". Может Елизар присоединится ко мне и немного отвлечется. Эта песня очень нравилась мне и частенько успокаивала, когда на душе было неладно. Спустя несколько минут низкий голос, отдающий хрипотой, присоединился к моему пению.

В один миг его голос стал твердым и сильным, мгновенье – и он стал абсолютно спокойным и уверенным.

Пересилив себя, я посмотрела ему в глаза. Поначалу он не замечал моего взгляда, но, когда наши глаза встретились, я резко оборвала невидимый канал связи и посмотрела на дорогу перед собой, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. Боковым зрением я все еще чувствовала, что он безотрывно смотрит на меня. Нужно собраться и снова посмотреть ему в глаза. И я сделала это.

– Ну и что? – вопросительно посмотрела я на него.

– В смысле? – не понял Елизар или притворился, что не понимает, о чем я.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет, – равнодушно ответил он и продолжил вести велосипед, рассматривая дорогу под ногами.

– Хорошо, – с обидой произнесла я и пожала плечами.

Мои часы показывали половину восьмого: долго же мы пробыли в этих местах. Надеюсь, бабушка не волнуется и не рыщет по лугам в поисках моего трупа.

Подсолнухи обернулись в сторону запада, провожая «своего отца» в долину снов. Дорога тянулась вверх, очередной холм. Птицы соревновались между собой в полете и в песне. Но все это отступило в моей голове на второй план, потому что я призналась Елизару в том, что должна была держать в себе, а не торопиться рассказывать первому встречному. Я долго буду корить себя за это. В таких случаях Макс предлагает кривить рожицы, чтобы отвлечься от дурных мыслей и быстрее забыть. Может быть, поможет, нужно попробовать.

Я шла и придумывала самые разные рожицы, показывая их невидимым недругам, вросшим в землю. Получайте свинорыла, ловите кукушаруж, а как вам квазебра?

– С тобой все в порядке? – раздался заботливый голос слева от меня.

Ой, я кажется что-то забыла. Не меняя гримасы, я подняла голову и посмотрела в глаза Елизару.

На меня смотрели испуганные глаза.

Черт! Нужно изменить лицо. Кошмар. Хорошо, хоть слюна изо рта не текла.

– Слюнку вытри, – указал Елизар на мою грудь.

Вот ужас!

Мое лицо заполыхало всеми оттенками красного. Я злилась на себя, злилась на него, злилась на Макса – злилась на все вокруг вплоть до дороги, которой я показывала рожицы. Вот ужас! Я ведь еще на него посмотрела с этим ужасным выражением. Кошмар! Зачем я только послушала совет Макса? Может, снова кривить рожицу, чтобы отпустило?! О, боги всех религий, где вы были, когда я все это выделывала. Так я никогда не найду парня, а потом мужа. Если даже встречу «единственное исключение», он скажет: «Слюнку вытри»! Я навсегда останусь дурочкой, которая корчит гримасы. Вот ужас!

– Забудь это! – выкрикнула я Елизару, корчившемуся от смеха.

Сейчас нужно добраться до дома как можно быстрее, потом быстро избавиться от телефона, паспорта, документов и податься в бега с новым именем. Эх, какое имя бы себе взять.

– Смотри! Я тоже так умею! – выкрикнул Елизар, и я обернулась в его сторону.

На меня смотрело что-то среднее между макакой и свиньей. Елизар хрюкнул. Ага, что-то сродни свинье. Его черные брови вопросительно изогнулись, и взгляд встретился на переносице. Как здесь устоять и не засмеяться?!

– Получается? Мне даже кажется, что лучше, чем у тебя, – продолжал Елизар.

– Ничего подобного, я, между прочим, практикуюсь очень давно, детка, – потрясла я пальцем перед его носом и наигранно покачала головой.

– Эй, детка, не стану с тобой спорить – ты лучшая кривляка! – изобразил он меня.