Рассвет

Где-то на другой стороне озера трещало дедово радио "Восток", "Заря" или "Восход", не знаю, как оно называется. Рок по нему не транслировали, поэтому мне было всё равно. Но старшее поколение с замиранием сердца следило за советами заядлых рыбаков, лишь изредка переключаясь на чувашскую волну. Хм, разве шум не спугнет рыбу? По глазам дедушек было видно, что за время нашего с Елизаром отсутствия они немного тяпнули. Представляю, как тяжело приходится там Максу, ведь старики думают, что рыбалка интересна ему так же, как им. Но в отличие от них он-то не махнул рюмочку медовухи или самогона.

Хорошо, что меня частично закрывают ветви ивы. Здесь, в одиночестве мне нравилось больше, чем в той шумихе, напротив. Елизар сидел рядом со стариками, выслушивая их рассказы молодости. Кажется, ему интересно. Или, быть может, он хороший актер.

В моих ушах разливалась хорошая музыка, успокаивая меня. Я опустила удочку в воду, но совершенно не следила за поплавком. Надеюсь, рыба не станет клевать пустой крючок. Сегодня я не в том расположении духа, чтобы лишить кого-то жизни.

– Ты хоть следишь за поплавком? – неожиданно появился за моей спиной Елизар.

– Нет. Там даже наживки нет, – усмехнулась я, убавляя громкость на своем стареньком плеере.

– Будь осторожна, – огляделся по сторонам Елизар.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила я у него.

– Мостик старый. Быть может, тебе перебраться к нам, пока что-нибудь не случилось?

– Нет, пока что он выдерживает меня и тебя, поэтому я спокойна. К тому же здесь спокойно, и я не вижу пьяных стариков и буду честна перед бабушкой, когда скажу, что я не видела ничего, – улыбнулась я, бултыхая ногами в воде.

Мальки, потеряв страх, плавали вокруг моих оголенных ног, то подплывая к ним очень близко, то в страхе отплывая в заросли камыша. Хорошо всё-таки в лесу на рыбалке, когда никто тебя не тревожит, а теплая вода ласкает твои ноги. Елизар был прав, боль в ноге утихла.

Елизар сузил глаза и усмехнулся. Его голубые глаза скользнули по мне и остановились на ободранном локте. Его взгляд стал серьезным и каким-то потерянным.

– Ты что-то хочешь сказать? – спросила яблочного вора я. – Если ты все еще ругаешь себя за промах на дороге, то можешь успокоиться – у меня ничего не болит. А вот я должна побеспокоиться о ране на твоем лбу. Как бы твоя девушка не прилетела ко мне домой и не содрала с меня шкуру за то, что я испортила твое лицо.

– Не волнуйся, на мне все заживает, как на собаке. А Арина не такая. Она не станет злиться на тебя. Она, скорее всего, поругает меня за то, что так халатно отнесся к чужой жизни, – легонько улыбнулся он и скрылся в ивовых ветвях.

Ушел.

На небе нет ни единой тучки, только белоснежные легкие облака. Вот оно, лето без дождей. Я набрала воздух в легкие и шумно выдохнула. Рай. Идеальное место для такой дурочки, как я.

В последнее время я не узнаю свою жизнь, она стала похожа на бурную реку. Раньше все мои каникулы в большей степени проходили по заданному плану, а сейчас я совсем не понимаю, что происходит вокруг. Я опустила козырек бейсболки ниже и погрузилась в музыку.

Неужели любовь на самом деле существует? Неужели все любовные истории моих одноклассников не игра фантазии? Нет, пока что я не готова для этого, да и по кому мне вздыхать? По Елизару? Ну уж нет, этот парнишка для меня теперь только друг. Друг, с которым я часто провожу свободное время, потому что он очень интересный собеседник и всегда в движении. А движение то, что мне нужно. Из всей этой истории с чувствами к Елизару я поняла одно: чтобы любить, нужно обязательно знать, что твои чувства взаимны, и он тот самый человек, которому ты нужна.

Фуф, мир снова переворачивается. Вроде бы не больно и не трудно все это осознавать, но контролировать себя не всегда получается. Мне нужно отстраниться от него или … не знаю, фуф, подумаю об этом завтра.

Я почувствовала, как мостик подо мной зашатался, и поставила песню на паузу. Доски старого мостика заскрипели, и он почти бесшумно подошел ко мне. Я чувствовала и слышала, как он неровно дышал. Что-то хочет спросить?

– Как они? – спросила я почти шепотом.

Я даже не могла говорить с ним без этого отвратительного, очень странного чувства, что-то между рвотным рефлексом и жжением где-то там, внутри.

Почему он не отвечает мне?

Доски снова скрипнули. Я почувствовала его дыхание на моей шее. Это что-то новенькое. Его руки опустились на мои плечи, я не стала сопротивляться. Может, я снова сплю? Вдруг что-то затянулось на моей шее, мне стало тяжело дышать. Я попыталась освободиться «удавки», которая давила на мое горло. Что-то резко потянуло меня назад. Что, черт подери, происходит?! Что он творит! Наушники выпали из ушей, но мир не стал громче, он, наоборот, стал каким-то глухим, и лишь громкий стук сердца отдавался по всему моему телу. Я тщетно хватала воздух ртом.