Рассвет

После разговора с Максом, я решила прервать свое заточение и немного погулять. На улице было прохладно, поэтому я надела дедушкин свитер и вместе с хорошей музыкой отправилась в путь.

Золотая рожь переливалась под июльским солнцем, колыхаясь на ветру. Огромные облака плыли по бескрайнему голубому небу, не останавливаясь ни на минуту. Куда же они торопятся? После дождей трава немного позеленела, а от покосов не осталось и следа. Воздух чист и нежен. Моя душа вырвалась из груди и полетела наперегонки вместе с этим диким ветром, оставляя мою пустую оболочку в луговых цветах. Мне тоже захотелось побежать за ними, сломя голову, сбегая вниз с холмов и вздымая вверх, как птица.

Неожиданно для себя я дошла до соснового бора рядом с Красной Звездой. Сосны поприветствовали меня безразличным молчанием, лишь пару раз скрипнули, обсуждая их нарушенный мною покой. Я не стала уходить глубоко, ограничилась только лужайкой перед высоким холмом, на котором росли самые мрачные и старые гиганты.

Вдруг откуда ни возьмись на меня налетел холодный ветер и со страшной силой толкнул меня в спину своей не по-летнему холодной рукой. Вместе с ветром на меня налетели мои страхи, ставшие сильными от тяжелого взгляда корявых сосен в мрачных низинах. Из зарослей что-то молнией взлетело в небо, и мое тело мгновенно покрылось мурашками. Всего лишь птица, всего лишь птица… Пора идти домой, пока не случилось ничего страшного.

Моя маленькая душа пока еще не так сильна, чтобы сражаться с моими страхами.

Медленно пришел вечер, заволакивая небо синевой. Большие облака уплыли, оставив за собой только краснеющее закатное небо. Завтра будет солнечно. Я надела свою пижаму и раньше времени юркнула под одеяло вместе с книгой. К чему ждать темноты, если можно пораньше лечь в постель и подольше побыть с книгой. Еще одной положительной чертой "Прощания с Матерой" было отсутствие любовных историй.

Строчки перед глазами плясали, превращаясь в картинки, страницы в глазах мелькали, отражая в моей голове истории героев. Книга полностью поглотила меня, захватывая все глубже и глубже. Я переместилась на Матеру и стала одной из жителей, гуляя по берегам Ангары, видя, как вырывают кресты из могил моих родных людей. Как же правительство могло допустить такое? Как же люди могли со спокойной душой воротить могилы тех, кого с нами больше нет?! Неужели эта гидростанция того достойна? Неужели можно пренебречь душами людей, согнав их по велению мозга на новое место? Неужели можно вот так вот просто позабыть о морали? Почему же в школе нас учат морали, если вскоре нам нужно будет пренебречь ею? Кого из нас хотят сделать, прививая 11 лет одно, а потом прося забыть об этом?! Но ведь гидростанция обеспечит электричеством множество людей… Эх, мне сейчас не хватает Елизара, чтобы обсудить с ним эту книгу. Мне не хватает его ума, чтобы прийти к конечному мнению.

Смысла в продолжении чтения я не видела, поэтому решила выключить свет в комнате и, не дожидаясь полной темноты, лечь спать. В последнее время я слишком часто начала желать сна.

Я встала с кровати и медленно пошла к выключателю. В гостиной все еще шумел телевизор, и изредка старики делились небольшими фразами на чувашском: даже бабушка с дедушкой еще не спят, а я уже решила выключиться. Свет в моей комнате погас, и я, как обычно, пошла спать.

Где-то загремел чей-то мотоцикл. Звук приближался все ближе и ближе к нашему дому, но я не стала уделять этому внимание – это мои соседи, которые позавчера пригнали чей-то старый мотоцикл и без конца с ним возятся. Но когда на стенах моей комнаты заплясали тени от фар, я быстро обернулась и полетела к окну. Нет, нет это не он! ОН не может, мы не общаемся!

Всадник на черно-красном мотоцикле подъехал к нашему саду напротив дома и остановился. Из-за сгустившихся сумерек, я не могла различить лица, но фигура была до боли знакомой, мотоцикл был одним-единственным, который не спутаешь с другими! Это мог быть только он.

– Кто там? – услышала я вопрос бабушки, обращающейся к дедушке.

– Не знаю. Может быть, сейчас уедет, – предположил дедушка, но я уже представляла, как старики встали у одного окошка и, стараясь не выдать себя, исследуют незнакомца.

Мотоциклист не торопился уезжать. Он поставил своего коня около забора и медленно опустился на скамейку. Незнакомец достал своей телефон, и в свете экрана я получила подтверждение: бледное лицо, растрепанная шевелюра, по всей видимости не видевшая расчески уже несколько дней, знакомая мне щетина, черты лица, нос, глаза…

Сердце бешено забилось в груди, а руки задрожали. Я не знала, что нужно сейчас делать, не помнила, что обычно я делала, попадая в подобную ситуацию, я забыла, как меня зовут, видя перед глазами только его лицо.

Не раздумывая ни секунды, я накинула на свою детскую пижаму цветастый бабушкин халат и выскочила из своей комнаты. Старики, как и предполагалось, стояли около окошка.

– Кристина! – окликнула меня бабушка, когда я вылетала в кухню.

– Не трогай ее, не мешай молодым, – услышала я голос дедушки, и за моей спиной захлопнулась входная дверь.