Рассвет

– Мне не разрешают! – отозвалась Лаура.

– Не разрешают? Почему? Ведь мы же соседи!

– Нельзя тревожить доктора Элкота. Он занят.

– Ты его не побеспокоишь, – засмеялся мужчина. – Он сейчас на работе. А я – его сын Френсис.

– А это ваши сломанные ноги? – Лаура уже прошмыгнула в щель и рассматривала белые толстые как бревна предметы.

– Да, невезуха. Половину семестра в колледже из-за них придется пропустить.

Она подошла совсем близко и осмелилась спросить:

– А где сломанные ноги? Под этими белыми штуками?

– Да. Эти белые штуки – гипсовые повязки. Вроде бинтов.

– О-о! Они болят?

– Да нет, уже не болят. Ну-ка, я угадаю твое имя! – улыбнулся он.

– Давайте, – кивнула она. – Только, нипочем не отгадаете!

– Попробую. Ты – Каролина?

– Нет, – покачала она головой.

– Сьюзен?

– Нет!

– Физзи Виззи?

Она восторженно хихикнула.

– Нет! Я же сказала, что не угадаете.

– А я угадал. Ты – Лаура. Я знаю, что ты живешь в соседнем доме, только я здесь не жил, и ты меня не видела. Я учился в колледже в Калифорнии.

– Где это?

– Далеко.

– О! Как Корея?

– Поближе.

– Мой папа улетел на небо в Корее.

– Я знаю, – серьезно ответил Френсис. – Он был такой красивый, твой отец.

– Вы его знали?

– Очень хорошо знал.

– О!

– Ты похожа на него, только волосы белокурые. – Он погладил ее руку. – Твой отец подарил мне мой первый мяч и ракетку. Я тогда был маленьким мальчиком.

– Я думала, вы и сейчас мальчик.

– Почему ты так думала?

– Тетя Сесилия сказала: «Френсис – славный мальчик».

– Вот как? Ну, что ж, она сама – тоже славная. Ей нравилось, что он держит своей теплой рукой ее руку. Когда она посмотрела ему прямо в лицо, его глаза ласково улыбнулись ей, совсем как глаза тети Сесилии, когда Лаура ей говорила: «Я тебя люблю».

– Сколько тебе лет? – спросил он. – Мне четыре года. А вам?

– Девятнадцать.

– Вы старый, да?

– Ну, не очень.

– Лаура! Лаура! Где ты? – У изгороди стояла тетя Лилиан.

– О Боже, да это Френсис! Простите, пожалуйста, она вам надоедала?

– Надоедала, мисс Лилиан? Она просто прелесть.

– Но вам надо заниматься…

– О, мне предстоит шесть недель проваляться с книгами. Времени у меня навалом. Позвольте ей приходить, когда захочет.

Так это началось.

Френсис научил ее читать еще до того, как она пошла в школу. Всю весну, пока он лежал в гипсе, и пару недель, когда гипс сняли и он с Лаурой гулял по саду, он показывал ей в книгах буквы и слова.

– Покажи мне слово из трех букв. Прочитай! Правильно, «кот». Скажи мне, кот лает?

– Какой ты глупый, кот мяучит, пес лает.

– Ну, покажи мне слово «пес».

И пухлый пальчик Лауры скользил по странице, останавливался, и девочка победоносно восклицала!

– Вот! «Пес»!

– Какой милый юноша! – говорили тетки. – Он будет замечательным врачом. Такой терпеливый, такой внимательный.

Когда Лауре исполнилось шесть, кто-то подарил ей на Рождество «Алису в Стране чудес».

– Я не могу это читать, – пожаловалась она Френсису, когда он пришел к ним на обед со своим отцом. – Слова здесь такие длинные.

– Ну, давай, я тебе почитаю, – сразу предложил он.

Одна из тетушек заметила, что Френсис очень добр к Лауре.

– Да, он любит детей, – заметил его отец, – а ваша Лаура – такой милый ребенок.

– Да, все нам завидуют, – она такая послушная. А ведь многие мучаются со своими детьми.

Лаура всегда вспоминала «Алису в Стране чудес», – серый переплет, картинку, где у Алисы развеваются распущенные волосы, палец Френсиса, остановившийся на этой странице.

– Ты похожа на нее, – сказал он, глядя на изображение светловолосой Алисы.

Спустя годы, она помнила каждую книжку, связанную с Френсисом: «Тайный сад», который он подарил Лауре, когда ей исполнилось восемь лет, и «Остров сокровищ», который вызывал в памяти Лауры рассказы Френсиса о его путешествии на чудесный остров в Карибском море. Он показывал Лауре снятые им и друзьями фотографии этого острова, куда они приплыли на яхте, – острова, лежащего в синих водах словно спящий зеленый кит.

– Когда-нибудь и ты посетишь такие сказочные места, – говорил он Лауре. – Мир удивителен, и ты должна увидеть его пока ты молода. Он прекрасен, трудно поверить, пока не увидишь, как он прекрасен, Лаура.

Он давал ей книги, и они вместе восхищались ими или спорили о них. Он подарил ей фотоаппарат и так хорошо научил ее снимать, что она получила приз за снимок листьев магнолии под дождем.

По вечерам, когда он посещал их дом вместе с отцом, она играла им на пианино и радовалась, когда ее хвалили.

Но в то же время она понимала, что все, кроме Френсиса, ее перехваливают. – Мои тети думают, что я буду давать блестящие концерты, ездить по всему свету. Это меня удручает. Если б мне суждено было прославиться, я бы уже блистала. Мне двенадцать, уже поздно.

– У тебя талант, и ты должна быть счастлива этим. Зачем тебе быть знаменитой? – мягко говорил он, и его низкий голос звучал как пианино в нижнем регистре, когда она касалась рукой этих клавиш. Этот голос ласкал душу Лауры…

– Ты умница, Лаура. Это замечательно, что ты так ясно видишь самое себя.

– А как ты видишь самого себя? – с любопытством спросила она.