Рассвет

Товарищ глянул на него потемневшим от горя лицо и выдавил из себя:

— Урук мертв, он был сразу убит из арбалета, я ничего не успел сделать — сказал Кер и виновато опустил голову.

Не сразу Тидер поверил услышанному. Урук погиб. Этого просто не может быть. Вороний Глаз — это не человек, а глыба, спасший их обоих от смерти. Он погиб. Здоровяк вытащил их, когда все вокруг было наполнено отчаянием, изменой, гибелью друзей и разрушением незыблемых имперских устоев и крушением надежд.

Залечив раны, он несколько отдалился от Кера с Уруком, но всегда находил время, чтобы встретиться с ними и вспомянуть былые времена и погибших друзей. Тидер всегда помнил и гибель их командира, комеса Лезария от руки Елина, нанесшего предательский удар во время переговоров.

Потрясенный горестной вестью, Весельчак смог только вымолвить:

— Ты же помнишь, Кер, как он нас тогда вытащил из мясной бойни, которую устроили нам «дикие коты»? Если бы не он тогда и не его звериное чутье, мы с тобой давно были бы мертвы.

Опустив голову, Кер грустно вымолвил:

— Он подарил нам с тобой по десятку лет жизни, рискуя собой и спасая наши дырявые шкуры.

Положив руку на плечо понурившемуся другу, Весельчак пообещал:

— Видимо, теперь настала моя очередь вытащить твою задницу из этой передряги, если его нет рядом с тобой.

Воспрянув духом, Кер с посветлевшим лицом предложил:

— Тидер, ну, у нас еще есть время, благодаренье Солнцу! Кого еще можно набрать в десятку?

Тот в свою очередь вопросительно посмотрел на Сакара и Дэггата.

— Я конечна, уважаю Тидера, но ежели хлебать дерьмо золотой ложкой, оно от энтого вкусней не станет! Нам хочется пожить еще малька — твердо отверг рискованное предложение Сакар и Дэггат кивнул головой, выражая общее мнение боевых товарищей.

Расстроенный отказом, «черный брат» предложил им:

— Хорошо, хорошо. Подумайте, несколько дней у вас еще есть. Деньги очень хорошие, если остаться в живых, то до конца своих дней не будешь думать о том, где заработать их.

Тидер поднялся из-за стола вслед за ним и еще раз сделал попытку убедить их:

— Чем побираться здесь, рассчитывая на дармовое угощение, лучше разок рискнуть и до конца дней не жалеть об упущенной возможности! — и они вдвоем направились к выходу.

Оставляя их, Тидер не забыл оставить на столе медную монету в десять нуммий, для расчета с Кельгой. В глубине души, он был доволен произнесенной тирадой, возможно, эти бродяги еще присоединятся к ним.

Дэггат, глядя вслед им, посмотрел затем на Сакара и с сомнением промямлил:

— Н-н-у, может р-р-искне-ем-м, это же золото…? Золото ведь! Солиды! Ти-д-дер пр-а-ав!

— На кой ляд, нам этот Сай нужен!? Мы еще издохнуть не успеем, как наши имена попадут в исторические трактаты. А затем студентишки, вместо того чтобы по бабам пойти и иметь их во все дырки, будут энти талмуды учить! Кляня тебя, с трудом будут вспоминать твое полное имя, Дэггат, то ли Молчун, то ли Тугодум?

— Н-н-у да!? Та-а-ак уж на всю Раввену?!

Сакар вздохнул:

— Я уважаю Тидера, но я хочу, чтобы энто Солнце, еще чутка поозаряло наши мерзкие рожи в энтом паршивом мире.

Дэггат хотел сделать еще одну попытку убедить друга в очередной раз, когда его вдруг прервали. Позади них, из-за стола, где гуляли синегорцы, послышался громкий окрик:

— Э-э-й! Дэвка, давай сюда! Иды к нам, вон та, белявая, ты, ты! Раввенка ходи сюда, отважные синегорцы приласкают тебя! Раввенские свиньи только хрюкают, а так никогда не смогут!

Оттуда, где сидели синегорцы, послышался громкий смех. Кто-то из них прикрикнул:

— Дэвушка, не упрямься, заплатим сэрэбром!

Сакар увидел упирающуюся девушку, которую крепко держал за руку один из ухмыляющихся синегорцев.

— Оставьте меня, ну, пожалуйста, ну оставьте — голос ее был тихий и умоляющий. Она встретилась с ним взглядом, и он узнал ее. Ее старший брат воевал, и погиб в Синегорье. И даже за деньги она не соглашалась работать с горцами своим передком.

Сакар, обернувшись посмотрел на Дэггата и едва кивнул ему головой. Молчун, с трудом терпел рвущийся из него боевой пыл. Он, уже приготовившись к драке, прищурил глаза, оценивая боевые возможности противника и пытаясь сдержать нервную дрожь перед потасовкой.

Окинув внимательным взглядом «равнниников», сидящих за столом, Сакар прошел чуть вперед и в сторону. Он встал так, чтобы синегорцы, нападая на него, оставили бы Дэггата у себя за спиной.

Девушка уже чуть не плакала, пытаясь вырваться из рук уже двух держащих ее синегорцев. Все присутствующие в кабаке делали вид, что это их никак не касается и, что здесь в «Шапке» как бы, ничего не происходит. Иноземцев это якобы не касалось, но и раввенцам, несмотря на оскорбления, не хотелось ввязываться в свару.

Никто, из пребывавших в кабаке в здравом уме, не хотел сталкиваться с бешеными синегорцами. Сакар узнал по ромбическому клетчатому узору на одежде синегорцев, об их принадлежности к ближней свите вождя «равниников» Ков-эн-ра. Видимо, они являлись его телохранителями.