— Наверное, ничего, — сказал внук. — Кажется, я начел понимать. Спасибо тебе за эту беседу, дедушка. Теперь я точно, когда вырасту, пойду по твоим стопам и стану художником. Я так же, как и ты, буду останавливать мгновения, и показывать истинную красоту мира.
Старик улыбнулся и растрепал внуку волосы.
— Я буду любить тебя ничуть не меньше, даже если ты не станешь художником.
— Но я стану! — сказал внук. — А теперь мне пора в школу, дедушка. Прощай.
И внук ушел, оставив старика наедине со своею картиной.
Старик вновь взял в руки кисть и начал вносить последние изменения. На картине в голубом небе уже было изображено солнце именно таким, каким старик хотел его видеть. Это солнце отражалась в окнах домов, ударялось о крыши и переливалось на гладе реки медленно и монотонно текущей за городом. Это было раннее осеннее утро, и улочки города с высоты птичьего полета выглядели пустыми. Лишь сухие золотые листья от порывов ветра подлетали вверх и стелились янтарным ковром перед двумя обнявшимися влюбленными, встречающими рассвет. Влюбленными, так похожими на старого художника и его покойную жену, любившими так же как и они, встречать рассвет на этой горе.
Как жаль, что ее не стало, подумал старик. Ему было так трудно без ее поддержки, простых бесед и любящих прикосновений. Но когда он научился жить без нее, он начал ощущать ее постоянное присутствие. Он знал, что она всегда рядом, она стоит за его правым плечом и помогает ему. Иногда он беседовал с ней, хотя она, конечно, не отвечала ему, а иногда просто молчал, наслаждаясь ее присутствием.
Вот и сейчас он тоже ощущал ее присутствие и знал, что она довольна тем, что он закончил свою картину. Старик улыбнулся и, глядя на картину, сказал:
— Этот рассвет я нарисовал для тебя.