Рассвет Души Повелителя. Том 2

Ропот и возмущенные возгласы тотчас прокатились по рядам учеников. Многие из них принялись осуждающе качать головами, коситься в мою сторону с неодобрением. Большинство было согласно с этим старейшиной.

Другой старец — тощий, словно засохшая лоза, и с проницательным взглядом змеи вторил своему товарищу недовольным тоном:

— Все это неспроста, я полагаю! Мальчишка определенно жульничал на этом поединке, усиливая свою технику неестественным путем! В противном случае он не мог бы так просто победить! Не использовал ли он какие-то артефакты, или может… коснулся демонической Ци, а, Гилрон? Это же ты привел этого ученика в нашу школу.

Старейшины посмотрели на Гилрона, чьи прежние ученики, судя по слухам, которые дошли даже до меня, благодаря болтливости Фина, покинули школу для изучения демонических техник, но двадцатый мастер даже не удостоил вниманием старейшину, внимательно глядя на меня.

Толпа ахнула, а затем снова зароптала. Теперь возгласы негодования сыпались в мой адрес отовсюду! Кое-кто даже принялся осыпать меня бранью, обвиняя в мошенничестве и коварстве, недостойном практиков на пути Возвышения.

Я лишь скривился, глядя на эту толпу разъяренных лиц. В который раз выходило, что все видели одно, но никто не понимал сути!

— Так, значит, вы думаете, что я жульничал? — громко крикнул я, перекрывая общий гул голосов. — Вы решили, будто моя техника «Касания Монарха» не способна на подобные действия? Так где же доказательства? То, что я продемонстрировал сейчас — плод моего упорного труда на пути Возвышения. Так, может, никто так и не смог раскрыть ее истинной сути, а мне удалось?

Старейшина, что первым обвинил меня, скривился, топорща жиденькие усы.

— Что⁈ Да ты просто невежда! — прошипел он сквозь зубы. — Как ты смеешь утверждать, что твое жалкое «Касание Монарха» может когда-либо превзойти более мощные техники⁈ Взять хотя бы Кина Ро — он изучил для этого экзамена Технику «Мастера Металла»! Древнее искусство мастеров стихии, одного из основателей школы! И ты смеешь утверждать, что ни один из уважаемых старейшин просто не постиг сути техники? Да это неслыханная дерзость!!!

В ответ на это я лишь презрительно фыркнул. Если уж стал себя защищать, то надо делать это до конца.

— Разве дело в величии техники или в том, кто ее применяет? — парировал я, осматривая толпу ироничным взглядом. — Если техника — не более чем орудие в руках мастера, значит, дело не в ней, а в силе того, кто ее использует! Никто из вас не был способен раскрыть истинный потенциал «Касания Монарха» — это остается фактом! По вашим же словам, я его раскрыл, просто вы не увидели сути и предпочли иное объяснение.

Негодующий ропот вновь прокатился по рядам, но на сей раз к нему примешивались растерянные возгласы. Кое-кто из адептов даже кивал, прислушиваясь к моим словам. Похоже, гнев противников начал угасать, сменяясь сомнением и нерешительностью.

Вдруг тощий старец, что вторил своему товарищу, взревел благим матом, вскинув жилистый кулак:

— Да что ты мелешь, невежда⁈ Техника не способна возвыситься, если ее создатель не заложил в нее подобного потенциала! Ты посмел усилить простейший удар за счет других средств! Ты жульничал, вкладывая в «Касание Монарха» чрезмерно много энергии! Это бесчестно! Ты изначально хотел навредить противнику.

Эти слова породили новую волну возмущенных выкриков. Даже некоторые старейшины, до того безмолвствующие, теперь горячо закивали, выражая согласие с обвинениями в мой адрес.

Я лишь вскинул руку, призывая к тишине. Когда гомон ненадолго стих, заговорил вновь, внушительно отчеканивая каждое слово:

— Вы упрекаете меня в незаконном усилении техники, старейшины школы «Лунной Поступи». Но разве не сам путь Возвышения, как таковой, учит нас преодолевать пределы и рамки, в которые Небо пытается нас загнать? Разве не в этом суть вечного духовного совершенствования? Моя техника «Касания Монарха» всего лишь один из первых шагов на этом бесконечном пути! А что касается жестокости. Это не первый ученик, что пытается меня искалечить. И все что я делаю — это отвечаю жестокостью на жестокость! Так велит мне Небо, так я буду поступать и впредь.

Эти слова заставили обоих старцев поперхнуться от возмущения. Их и без того пергаментные лица исказились гримасами крайнего негодования.

Однако в тот же миг грянул властный окрик, заставивший всех присутствующих замереть:

— Довольно! Прекратите это безобразие!

В толпе раздались шумные вздохи и ропот. Все взгляды обратились туда, где посреди трибуны восседал один из старейшин в алых одеждах. Его морщинистое лицо хмурилось, отражая недовольство разгоревшейся перепалкой.

— Фанния⁈ — вскинулся первый обвинитель. — Но ведь ты же видел все собственными глазами! Этот мальчишка совершил бесчинство, применив слишком много силы и пытаясь навредить противнику! И, похоже, он усилил технику за счет других средств, что недопустимо для честного поединка!

Старик, именуемый Фаннией, властно вскинул ладонь, призывая к молчанию. И когда вокруг воцарилась тишина, медленно заговорил: