Рассвет Ив (ЛП)

Мы могли бы раз за разом обсуждать, что мы бы сделали, что мы могли бы, что мы должны были… но в итоге оказались бы в одном и том же месте — замерзшие, усталые и голодные. Я не знала, верю ли я ему. Я не знала, почему наши похитители хотели, чтобы он занялся со мной сексом. Мы играли в какую-то дурацкую игру, в которой я не могла разобраться своим истощенным мозгом.

Прямо сейчас мы живы, и мы останемся такими, если найдем пищу и не будем терять бдительности. У нас было четыре, может быть, пять часов дневного света, чтобы поймать что-нибудь из еды, и мне понадобится каждый из этих часов, чтобы найти дышащую тушу в этой пустоши, а также припасы, чтобы сделать достаточно стрел, которых хватит на пятидневную прогулку до лагеря.

Я обогнула Салема и направилась к выходу из пещеры.

— Если у тебя не осталось других умолчаний, которыми ты хотел бы поделиться, давай отправимся на поиски.

— Я не могу, — гортанное рычание в его голосе остановило меня.

— Почему нет? — я обернулась.

Салем сидел на корточках в самой глубокой части пещеры, положив руки на бедра, опустив голову. Его металлические глаза прорезали темноту.

— Я не могу выйти наружу.

— Что? Ты только что был там. В твоих словах нет никакого смысла.

Его взгляд переместился на землю позади меня. Я повернулась, ища на залитом солнцем каменном полу подсказки. И тут меня осенило.

Бледное, сияющее лицо. Никаких морщин вокруг глаз. Никаких пятен. Никаких веснушек. Как будто он никогда не видел солнца.

— Солнечный свет, — прошептала я. — Ты не можешь быть на солнце? — я резко обернулась. — У тебя аллергия?

— Что-то типа того.

— Насколько плохо? Что происходит?

Может, он получал ожог? Сыпь? Может, его кожа распухала?

Салем плавным движением поднялся и направился ко мне, снимая перчатку с руки. Добравшись до полосы света, пересекающей порог пещеры, он обогнул ее и опустился на корточки за стеной проема, где все его тело было окутано тенью.

Я схватилась за горло, борясь с желанием сказать ему, что он ничего не должен доказывать. Но эгоистичное любопытство держало мой голос в заложниках.

Его лицо склонилось вниз, когда он согнул свою руку без перчатки. Затем он вытянул руку и поднес пальцы к свету.

Волдыри вздувались, высыхали и трескались, как выжженная земля, за долю секунды. Салем зашипел сквозь сжатые клыки, а его кожа трещала и тлела клубами дыма, сморщиваясь, обжигаясь и превращаясь в пепел на костях.

— Салем! — я закричала от ужаса, а мой желудок превратился в лед. — Прекрати!

Обнаженные мышцы его пальцев напряглись, когда он сжал их в кулак. Он отдернул руку, прижал ее к груди и поднял на меня глаза, полные боли.

— Вот почему я убил Элейн.

Глава 13

Меня захлестнула волна отрицания и замешательства. Солнечный свет превращает его в пепел. Я почувствовала настоятельную потребность сесть, прежде чем упаду. Он пойман в ловушку вечной тьмы. Мои ноги подкосились, когда я тяжело шлепнулась на землю и уронила пульсирующую голову на руки.

Вот почему он убил Элейн?

Тяжелые черные ботинки появились под моим лицом, в нескольких дюймах от освещенного солнцем входа в пещеру. Я подняла голову.

Салем спрятал обуглившуюся руку за спину. Другую, обтянутую кожаной перчаткой, он протянул мне ладонью вверх.

— Иди посиди со мной в темноте.

Боль отступила из его глаз, и на ее месте появилась кристально острая бдительность. Неужели он думал, что я побегу? Что я его боюсь?

Выражение его лица было словно высечено из камня, а тело оставалось опасно неподвижным, словно он был готов броситься за мной в погоню — прямо на солнце, если до этого дойдет.

Я сжала его пальцы в перчатках и встала.

— Я не убегаю от тебя.

— И я не убегаю от тебя, — он взглянул на мои клыки.

Черт возьми. Он все еще думал, что я собираюсь укусить его? А потом что? Что я убью его своей неопытной жаждой крови? Я сжала губы и напрягла спину. Нам нужно обсудить немало дерьма.

Заведя меня в самый темный угол пещеры, Салем отпустил мою руку, чтобы схватить рюкзак и дубинку. Потом он сел спиной к стене и притянул меня к себе на колени.

Его кожаная куртка и штаны заскрипели, когда я отложила лук в сторону и прижалась к его твердому как камень телу. Несмотря на слои одежды между нами, я чувствовала его тепло и силу повсюду, образ его обнаженного тела навсегда запечатлелся в моем сознании. Он, должно быть, потратил абсурдное количество времени, создавая эти мощные плечи, изогнутые бицепсы и V-образный пресс. Под всей этой рябью мышц не было ни грамма жира. Он был невероятно великолепен, грозен и проворен, обладал выносливостью лошади. И все же что-то столь же естественное и доброе, как солнце, превращало его в пепел.

— Дай мне посмотреть на твою руку, — тихо сказала я, откидываясь на его грудь.

— Это заживет.

Я сняла позаимствованные меховые перчатки и протянула ладонь.