Рассвет Ив

Он посмотрел мне в глаза — травмированный, измученный призрак былого взгляда.

— Да.

Все внутри меня отключилось. Он выкрикивал какие-то слова, но я не слышала его, не знала, как долго он продолжал. Все это не имело значения.

А потом случилось нечто странное. Он оделся и вышел из комнаты. Через мгновение он вернулся, одел меня в брюки и рубашку и усадил на неразбитое кресло посреди груды обломков. Дверь за его спиной открылась.

— Я не хотел этого делать, — он наклонился надо мной, загораживая мне обзор того, кто вошел в комнату. — Ты не оставила мне выбора.

Я смотрела на его суровое лицо и оставалась безразличной.

Пока его руки не коснулись моих, и он не отступил назад. Я дернула руками — бесполезное усилие. Этот ублюдок привязал меня к креслу.

Мой пульс участился, и от внезапного запаха цветов у меня скрутило живот.

— Что ты…

Он отодвинулся в сторону, открывая моему взгляду незваного гостя. Светлые волосы. Длинные ноги. Испуганные голубые глаза.

Макария.

Глава 30

— Очередная манипуляция? — я дернула за веревку, привязывающую меня к тяжелому креслу, и мое дыхание сделалось тяжелым и быстрым. — Ты бл*дский монстр.

Пихать свою любовницу мне в лицо было низко, даже для него. Но эффективно. Из всех трюков, которые он перепробовал за последние пару недель, вид Макарии оказался молотом, который пробил мою драгоценную отстраненность, расколов мою грудь и заставив боль хлынуть наружу.

Бледно-розовое платье обтягивало ее фигуру «песочные часы» и обнажало ноги длиной в милю — покрой, предназначенный для того, чтобы заставить мужчину фантазировать о том, что скрывается под тканью. Но демону не нужно было фантазировать. Он все это видел, и я тоже.

Волны ее золотистых волос и большие оленьи глаза перенесли меня в ту ночь. Она, распростертая и обнаженная на кровати. Он, открывающий дверь с расстегнутой ширинкой.

Пронзительный звук вырвался из моего рта, и его жестокий взгляд вцепился в меня.

— Каждый раз, когда я произношу ее имя, ты отстраняешься. Больше никаких пряток за стенами, — его голос поднялся до громогласной громкости. — Мы сделаем это прямо здесь, прямо сейчас.

Я отвернулась, мой желудок скрутило и вывернуло наизнанку.

Он зашевелился у меня на периферии. Сдвиг воздуха. Скорость звука. Когда я подняла глаза, он стоял в нескольких футах от нее, вцепившись кулаком в ее волосы и приставив кинжал к горлу.

— Салем? — ее лицо скривилось, и по щекам потекли слезы. — Зачем ты это делаешь?

Трюки.

Вранье.

Манипуляции.

Вот только решимость на его лице была такой же, как тогда, когда он убил детей-гибридов в особняке и нападавших в канадском лагере. Его немигающий взгляд обещал смерть.

Я откинулась назад и успокоила свое дыхание, пока она извивалась и царапала шею лезвием. Он не церемонился с ней. И почему нож? Он никогда им не пользовался. Его клыки более эффективны.

И более интимны.

Он знал, что вид его рта на ее горле столкнет меня в полную темноту. Я попыталась отправиться туда прямо сейчас. Его член побывал внутри нее. Я старалась не смотреть на его тело, прижимавшееся к ее спине. Мне нужно отвести взгляд от его пальцев в ее волосах. Я не могла остановиться, не могла сдержать свое сердце, которое колотилось, умоляя меня сделать что-нибудь.

Потому что ужас в ее глазах был неподдельным. Он стекал огромными каплями по ее лицу. Что бы это ни было, она в этом не участвовала.

Она была человеческой женщиной, такой редкой и важной. Возможно, я и потерпела неудачу в своей предреченной роли, но я никогда не стала бы саботировать шанс человеческой расы на размножение.

— Отпусти ее, — прошептала я, переводя взгляд на его лицо.

Его глаза встретились с моими, пылая отчаянием.

— Скажи мне, чтобы я убил ее, Доун. Я дам тебе ее кровь. Я дам тебе все, что ты попросишь.

Я поверила, что он ее убьет. Она завыла и вцепилась ему в руку, но он никак не отреагировал. Плевать я хотела на нее. Это шоу затеяно только для меня.

— Позволь. Ей. Уйти, — я стиснула зубы.

Он отпустил ее, и она схватилась за горло, безудержно рыдая. Мои собственные глаза наполнились слезами.

Обойдя ее вокруг, он не сводил с меня глаз.

— Расскажи Доун, что случилось в ту ночь, когда я пришел к тебе в комнату.

Тупой нож вонзился мне в сердце, открыв зияющую рану и вызвав агонию во всем теле. Вокруг не было ничего, во что можно было бы завернуться. Не осталось ничего, что могло бы защитить меня.

Я чувствовала все, и мне было больно. Бл*дь, это чертовски больно.

— Скажи ей! — он направил клинок на Макарию, кипя от нетерпения. — И не приукрашивай, мать твою.

— О-он… постучал в мою дверь. Я… — она посмотрела на него слезящимися глазами, шмыгая носом. — Я тебя не ждала.

— Скажи Доун, — прорычал он, тыча пальцем в мою сторону. — Скажи ей, почему ты не ждала меня.

Мои коренные зубы щелкнули друг о друга, когда я уставилась на него с тем, что могло быть только ужасающей болью в моих глазах. Я его не боялась. Я боялась слов, которые он заставит меня услышать.