Рассвет королевы демонов

Я качаю головой, ощущая горечь на кончике языка и неприятный осадок, который опускается все глубже и глубже в мое сердце. Дрожащей рукой дотрагиваюсь до руки Раума. Она ледяная, тяжелая. Мне кажется, что мою кожу пронзают тысячи ледяных иголок, стоит мне только дотронуться до нее. И эта боль разносится по всему телу без возможности издать какой-то звук. Сильней сдавливаю ладонь Раума, сомкнув плотно губы. Не могу оторвать взгляд, который прикован только к нему и больше ни к кому. Ваакиль тем временем говорит:

– Ни при каких обстоятельствах не вмешивайтесь. – Он обращается в первую очередь к Бё, который смотрит на все это с удивлением.

– Да мы как-то и не хотели, – пытаются хоть как-то разбавить раскаленную обстановку клинки, но у них это сейчас хуже всего выходит. Но я ничего не говорю, продолжая скользить взглядом по Рауму и сдерживать в себе порывы боли и истерики.

– Хорошо, – отвечает Ваакиль и отходит на небольшое расстояние от алтаря. Он начинает очерчивать круг по периметру стоящего алтаря посохом, который внезапно появился в его руке. Или же я просто не заметила того, что он появился в его руках. Но это совершенно не важно. Я отворачиваю взгляд от Раума, чтобы хоть как-то перевести дух и попытаться заглушить в себе горечь приближающегося ритуала. Мне кажется, что рука Раума становится тяжелее, как только Ваакиль замыкает круг. И в то же мгновение по линии, очерченной шаманом, вспыхивает темный огонь.

Глава 4

Он охватывает весь периметр, но я не чувствую жара, как от обычного огня. Только холод, страх и боль. Вот чем веет от этого огня. Шаман, клинки и Бё остаются вне этого круга, и пока стена черного пламени небольшая, я могу смотреть на них и по-прежнему держать Раума за руку. Ваакиль начинает что-то говорить, подняв руки к небу. Ветер становится злее и порывистее, словно пытается помешать нашему ритуалу и разорвать круг темного огня. Чем громче говорит мне незнакомые слова Ваакиль, тем сильнее колотится мое сердце. Клинки пытаются что-то мне сказать, но… я не сразу понимаю, что огонь служит барьером между нами. Будто бы нерушимая стена, которая ограничивает то, что ни в коем случае не должно вырваться наружу. Еще мгновение, и голос Ваакиля становится громче. Он повторяет одни и те же слова, похожие на заученные мантры или бредни безумного. А темный огонь становится лишь злее и выше. Вижу, что внутри этого круга темные языки пламени сужаются, а линия, очерченная шаманом, становится более толстой. Становится жарче, отчего кажется, что ветер пропитывается огнем. Я перевожу взгляд на Раума, который по-прежнему лежит неподвижно, и молюсь всем известным мне богам, чтобы ритуал получился. Еще какое-то мгновение, и я чувствую, что языки темного пламени подступают еще ближе ко мне. Становится невыносимо жарко, но… я терплю. И пока я смотрела на Раума, погрязшая в своих мыслях, не заметила, как огонь стал еще сильней и выше.

Замечаю, что из темного огня тянутся тонкие, едва заметные линии. Медленно, будто бы змеи, готовятся к наступлению. Все они, будто бы воины, берут меня с Раумом в кольцо, отчего становится еще страшнее. Но… мне нельзя поддаваться панике. Мне нельзя чувствовать себя слабой и немощной. Я уже практически сделала то, чего так желала. То, что мне оставалось сделать для того, кто отдал за меня свою жизнь. Медленные темные линии струятся все ближе и ближе, и я уже вижу, как они поднимаются по камню. Какой красивый и завораживающий их узор, переплетение и стремление дойти до самого сокровенного. Медленно, будто бы все время остановилось, я вижу, как эти линии окутывают демона, и в то же время вижу, как они подходят к моим ногам. Слышится громкий хлопок, и стена темного огня поднимается еще выше. От испуга я поднимаю голову. Шаман откинул голову назад. Ветер гудит настолько сильно, что, кроме закладывающего уши гула, я больше ничего не слышу. Мне кажется, что мое сердце вот-вот остановится. И единственное, что я вижу, как клинки с ярким васильковым дымом маячат за стеной темного огня. Их едва видно сквозь стену, которая с каждой секундой становится непрогляднее.

Ощущаю, как одна из темных линий обхватывает мою ногу, отчего та становится каменной. Я чувствую это утяжеление, которое сопровождается острой болью в мышцах. Стиснув губы, еще сильней обхватываю руку Раума, будто бы он единственный, кто ее никогда не отпустит. Последнее, что я вижу, это белые глаза шамана, а следом громкий хлопок, который возносит под самое небо адское пламя, закрыв мне весь обзор. Хлопок настолько сильный, что глушит порывы ветра. Внутри становится подозрительно тихо, но… недолго я радуюсь.

После последнего хлопка языки тьмы становятся более агрессивными. Они впиваются в мою кожу, словно на концах их острые иголки, что ранят нежную плоть. Боль становится нестерпимой, но… я изо всех сил пытаюсь ее сдержать. Языки поднимаются все выше и выше, пока я не ощущаю их на своей шее. Кидаю взгляд на Раума, который полностью оказывается в плену этих линий, а после самый последний сантиметр кожи поглощает тьма.