Рассвет Кровавой Хабанеро (СИ)

Кушина и дальше всячески проявляла непокорность. Сладить с ней не представлялось возможным. Джирайя настоятельно рекомендовал Минато попрактиковать порку более основательно. С азами тот уже был знаком, оставалось дело за малым — ежедневно улучшать навык. Намикадзе же эта идея не казалась такой уж хорошей: чем больше девицу потчевали кнутом, тем упрямее она становилась, фактически не давая возможности «угостить ее пряником». А Минато бы этого хотелось, очень. Он только с грустью глядел, как Большой Жаб снова затаскивает девушку на «обучение», и тихонько вздыхал.

Сейчас они с семпаем готовились преподать ей очередной урок. Поскольку в этот раз Кушина была особенно несговорчива, ее хорошенько связали. Затем Джи уложил ее на спину, надавив рукою на грудь, устроился рядышком поудобнее и засунул ей в рот пальцы, заставляя их пососать. Та не преминула его тяпнуть.

— Осторожно, она кусается! — запоздало предупредил ученик.

— Горячая штучка! — одобрительно воскликнул Джирайя.

— Извращенец! — заорала Кушина, как только Жаб вытащил укушенные пальцы у нее изо рта.

В наказание Джи развернул ее задом кверху, выудил из бордельных закромов плетку поувесистее и кивнул ученику. Минато снова лупить ее совершенно не хотелось, но это было необходимо. «Кнут и пряник», ничего не поделаешь. Он знал, что рука должна быть твердой, иначе можно промахнуться и сделать ей по-настоящему больно. Как же это трудно — бить того, кого любишь! Однако это создавало между ними новую связь, возможно, странную и ненормальную, но достаточно прочную. Каждый удар причинял боль ему самому, у него сердце кровью обливалось. Но он не мог останавливаться, просто не имел права. Он обязан был сделать это ради нее.

Кушина уже не плакала, она молча терпела побои от руки единственного человека, который из всего этого сброда вызывал у нее симпатию. В ней боролись два желания: простить его после за все унижения и порвать на мелкие кусочки ко всем демонам. И, к своему великому недоумению, Хабанеро уже не слишком сильно склонялась ко второму варианту, прекрасно понимая, что дальше будет только хуже. Дай она этому наглому мальчишке почувствовать над ней власть, как тот начнет вытворять все, что ему заблагорассудится с подачи его семпая, этого ушлого извращенца. И самым странным для нее было то, что она совсем не была уверена, что так уж этого не хочет — того, чтобы этот парень делал с ней все эти возмутительные вещи. Но она же не могла так просто и позорно сдаться и признать это. Власть не должна быть односторонней, а Великая и Ужасная Кровавая Хабанеро еще им всем покажет!

========== Часть 6 ==========

Намикадзе последнее время стал сам не свой. Теперь ему сделалось уже совершенно не до чего. Все мысли окончательно и бесповоротно заняла его красноволосая бестия. И хотя ему было морально трудно хлестать ее в наивных попытках укротить, он начал от этого не на шутку заводиться. Все, о чем он мог сейчас думать, так это о том, как сильно он ее хочет. Вместе с тем он ощущал, что все больше привязывается к ней каждым днем. Он жаждал сделать так, как было бы лучше для нее и при том не желал с ней расставаться.

Минато все думал о том, чтобы помочь ей сбежать. Практически он начал об этом думать с самой их первой встречи, но были некоторые моменты, не позволявшие ему на сей шаг решиться. Во-первых, он опасался кары Сарутоби, не столько в свой собственный адрес, сколько в ее: уж он-то хорошо знал, насколько коварен и безжалостен бывает воспитатель, когда дело касается бизнеса. А во-вторых (и даже во-первых), он страшился удачного исхода подобной затеи больше, чем провала: он боялся потерять ее навсегда. В самом-то деле, не оставит же она ему свой телефончик, когда сбежит из борделя? Он корил себя за собственный эгоизм и малодушие. Директор же, видя его колебания, давно уже все понял и повлиял на сей вопрос, подозвав как-то парня и сказав ему:

— Имей в виду, если девчонка сбежит твоими стараниями или еще как, то должности Мастера тебе не видать, впрочем, как и ее. А если я ее поймаю, то ей несдобровать. И поверь мне, я могу придумать кое-что и похуже отправки ее в грязный захолустный бордель. Ты все понял?

Минато только молча кивнул, опасаясь, как бы его выражение лица не выдало того, что у него действительно были подобные помыслы, хотя понимал, что опекун буквально видит его насквозь.

— А это я на всякий случай приберу, — Хирузен показал ему ту самую связку ключей, которая хранилась у него в столе, — чтобы не искушать тебя и судьбу, — он усмехнулся, довольный своей шуткой. — Да, и удачи на экзаменах, — добавил он. — Девушки — это хорошо, но не забывай об учебе. — Далее директор, как обычно, занялся своими делами, оставляя без внимания воспитанника.

— Разумеется…

***

Джирайя, видя, что усиленная порка приводит больше к обратному эффекту, решил сменить тактику и пытать Хабанеро ласками. До тех пор, пока пощады не запросит.