Рассвет над Балтикой

Вечером досточтимое семейство митавского ювелира Леви собралось на ужин. Авраам задумчиво глядел, как супруга накладывает еду и когда она села на свое место слева, так же задумчиво обвел взглядом всех членов семьи. Дальше от супруги сидела краса и гордость – 17-ти летняя дочь Далия. Справа располагался сын Ицхак. И хоть имя это означает «смех», подростковый возраст в 14 лет накладывал свой отпечаток – Изя был хмурым и молчаливым. Дальше по правой стороне сидел очень дальний, но все же родственник – Бен Ами Натансон. Соображения сохранения здоровья своего племянника вынудило уважаемого Брестского лавочника Моше Соломона отправить этого самого племянника, в Митаву к мужу своей двоюродной сестры – Аврааму Леви. Молодость и любовь не знают границ. Но польский помещик средней руки, чью дочь Бен Ами обучал латыни и немецкому, имел по этому поводу совершенно другое мнение. Леви пристально посмотрел на приёмного члена семьи. Как оказалось, молодой Натансон совершенно не был способен к работе руками. И помогать в семейном деле ювелира, не мог. Но природный дар или склонность к изучению позволили к 20 годам знать более-менее хорошо 6 языков. Кроме знания языков он прекрасно писал и считал, и это сделало возможным оставлять его в лавке в качестве приказчика и продавца ювелирных изделий, когда вопросы не касались действительно важных клиентов.

– Послезавтра к нам домой и в мастерскую придёт один интересный человек, – Леви закончил трапезу, в течение которой не сказал ни одного слова, – Герцог собрался изготавливать приборы необходимые для вождения морских судов, и считает это дело более выгодным, нежели ювелирное.

– Зовут его Сергеи Шмидт. И как мне видится он самый образованный механик, из всех, кого я встречал в жизни. М да…

– Он немец? – спросил Натансон.

– Нет. Не совсем… Если так, можно сказать. Он считает себя московитом. Но еще раз повторю, он очень образован. До того, как Герцог встретился со мной, Шмидт встречался с герцогским садоводом Адлером, и что-то там они делали важное.

– Но самое интересное, это как Герцог смотрел на этого человека, – Авраам поводил рукой в воздухе, подбирая слова, – как умудренный муж смотрит на молодую невесту…

– Он так хорош собой? – недоуменно спросила супруга.

– Нет, Яффочка, ему за тридцать, и он совершенно лыс… а почему ты это спросила? – Авраам посмотрел на супругу, за тем на покрасневшую дочь и на улыбающегося Бен Ами…

– Нет, о Господи, совершенно не в том смысле. Он смотрел на него как на источник будущей гордости, совсем как умудренный человек смотрит на жену, которая родит ему сына – наследника и продолжателя его рода и всех дел. Кетлер почему-то сильно заинтересован в этом человеке. Причем так, что он готов купить всю мою мастерскую хоть завтра. И нам придется с ним работать. При этом Сергеи Петровитч, как его называет герцог Яков, простой и общительный человек.

– Он дворянин? – спросила Далия.

– Нет… Но держится этот Шмидт с достоинством равным дворянскому. Иногда даже, кажется, что герцог Яков считает его равным себе. Ну, или он, таким образом, выказывает уважение его знаниям.

– Как бы то ни было, завтра с утра в доме и мастерской навести порядок, Яффа, приготовь хороший обед, а ты Далечка надень самое красивое платье.

– Абрам, ты собрался выдать нашу дочь за московита? – в очередной раз выразила недоумение супруга.

– Причем старого и лысого, – добавила дочь.

– Мы должны произвести на него хорошее впечатление, – Леви поднял глаза к потолку, – а там все в руках Господа.

* * *

– Проходите Александр, присаживайтесь. Представляете, я плохо сплю эти две ночи. Вчера я проворочался на кровати до самого утра. А сегодня мне приснился кошмар. Я обязан вам его рассказать.

– В начале сна я богат. Причем богат не просто, а сказочно, невообразимо! На свои деньги я скупил половину мира. У меня самая сильная армия во всем свете. Военные флоты других стран – просто карлики, по сравнению только с одной моей эскадрой, а их десяток. И вот в гости ко мне приезжает Крёз, – ну вы знаете, сказочно богатый древнегреческий царь. Но почему-то в чалме.

И вот у меня появляется неизбавимое желание похвастаться своими богатствами перед самим Крёзом. И я веду его в сокровищницу. Это целый замок во дворе моего дворца. Мы проходим в огромную комнату, в которой рядами стоят большие сундуки с открытыми крышками. А внутри них ворохом, с горкой, лежат вот такие купюры… – Яков достал из кармана сто баксов и помахал ими в воздухе.

– Я правильно назвал слово?

– Да Ваша Светлость, – сказал улыбающийся Литвинов.