Рассвет новой эры

– А если бы не расстались, то Шаон, возможно, была бы сейчас жива! – презрительно произнес Риг. – Этого никто не знает, – прошептал Палин.

Ферил шагнула к Дамону:

– Почему ты нам ничего не сказал? Как ты мог хранить от нас такую тайну?

– Ферил, я… – Он поднялся и шагнул к ней, но она тут же отпрянула. – Мне очень жаль, – повторил он.

Дамон закрыл глаза, пытаясь сдержать слезы, но они покатились по щекам, смешиваясь с каплями дождя.

– Жаль? Тебе жаль? – не унимался Риг. – Жалость не вернет Шаон! Лучше бы ты погиб вместо нее!

Их взгляды встретились.

– Присмотри за Ферил… пожалуйста. Я займусь Гейлом. Нельзя, чтобы он еще кому-нибудь навредил. – Дамон сбежал по сходням на причал.

– Дамон! – окликнул его Палин и поднял Копье. – Тебе понадобится вот это.

Дамон покачал головой:

– Нет, не понадобится.

Он быстро затерялся в толпе зевак, собравшихся поглазеть на пострадавший корабль.

Разорванные узы

Дождь лил нещадно. В небе повисли густые серые облака.

Риг прижал к себе тело Шаон и раскачивался взад-вперед, привалившись спиной к сломанной мачте. Он словно баюкал ее, нашептывая как он виноват. Какая она красивая в этом лиловом платье. Как сильно он ее любит, как невыносимо ему будет жить без нее…

Джаспер и Блистер помогли Ворчуну встать на ноги, а Дикий все вертелся вокруг хозяина, нервно поскуливая.

– Отведем его в каюту, – сказал гном. – Я хочу, чтобы он лег, тогда, может быть, я еще сумею как-то ему помочь.

Блистер обхватила пальцами большую руку Ворчуна и от боли прикусила губу. Вместе с гномом она медленно повела Полулюдоеда к люку. Рыжий волк не отставал от них.

Ферил оглядывала берег, но Дамона не увидела. На набережной росла толпа. Ей вдруг стало очень одиноко.

Палин смотрел в сторону гор, на запад, пока мореход продолжал свою гневную тираду, направленную против бывшего Рыцаря Такхизис.

– Это Дамон во всем виноват! Хорошо, если дракон и его убьет!

– Возможно, ты не прав в своем гневе, – произнес Палин, не отрывая взгляда от горизонта. Говорил он тихо, но в словах его было столько силы, что мореход примолк. – Шаон погибла из-за синего дракона. Это драконы виноваты в том, что на Кринне царит столько боли.

– Но Дамон знал этого дракона… ездил на нем верхом! – бушевал Риг. – Когда был Рыцарем Такхизис. Он назвал дракона своим соратником!

– Когда был Рыцарем Такхизис, – возразил Палин. – Ты сам так сказал. А я считал, что вы друзья. Это ведь он спас тебя от людоедов-великанов.

Капитан как-то сник.

– Шаон мертва.

– Мы будем скорбеть о ней и всегда ее помнить, – продолжал Палин, так и не повернувшись лицом к мореходу. – Но было бы бесчестно обвинять в ее смерти Дамона. Как можно осуждать человека за ту жизнь, с которой он давно простился? Как можно обвинять его за отвратительные деяния дракона? А разве в твоем прошлом нет ничего такого, что тебе хотелось бы похоронить?

Мятеж на корабле, – подумал Риг, продолжая баюкать безжизненное тело подруги. – Но я не мог предотвратить смерть капитана. То, что произошло сейчас, совсем другое дело.

– Разве тебе не хотелось бы забыть о чем-нибудь навсегда? – настаивал Палин.

Риг уставился на неподвижную Шаон сквозь пелену слез. Возможно, Дамон не мог поступить иначе…

– Я иду за Дамоном, – объявила Ферил, наблюдавшая за всей этой сценой. – Одному ему не справиться с синим драконом. Ведь это Дамон привел нас сюда, чтобы мы сразились с драконами.

– Я иду с тобой, – сказал Палин, поворачиваясь лицом к своим друзьям. – Нужно предупредить тех, кто сейчас в каюте.

– Нужно спешить, – сказала Ферил.

Дождь не утихал. Они пробрались сквозь толпу на берегу, а потом взяли курс на запад, в сторону холмов. Чародей шел быстрым шагом, несмотря на годы и усталость. И все же он не мог тягаться с мореходом. Не успели они выйти на окраину города, как их догнал Риг. Мореход принес с собой Копье.

– Проклятия на голову Дамона не вернут мне Шаон, – признался Риг эльфийке, а затем обратился к Палину: – Наверное, вы правы. Иногда прошлое следует предать забвению.

Дамон карабкался в гору по скользким камням и несколько раз едва не сорвался вниз. Гроза продолжала бушевать, и молнии освещали дракона, восседавшего на самой вершине.

Гейл наблюдал за тем, как его бывший соратник пытается до него добраться. Время от времени дракон принимался хлопать огромными крыльями, отчего ветер дул еще сильнее, затрудняя Дамону восхождение. В пасти синего дракона сверкали молнии, и он посылал вниз эти тонкие стрелы.

Камни сотрясались под ногами Дамона, заставляя его искать руками опору.

– Передумал? – грохотал дракон. – Явился с извинениями? Хочешь, чтобы я тебя простил и снова позволил летать со мной по небу?

Дамон не отвечал. Сжав зубы, он продолжал карабкаться вверх, постепенно сокращая расстояние до драконьей туши.

Дракон терпеливо выжидал, продолжая дирижировать бурей. Повинуясь его воле, с горы подул мощный ветер, и дракон не без удовольствия наблюдал, как ноги Дамона оторвались от земли, асам он удержался на месте только потому, что уцепился руками за выступ скалы.

– Упрямый, – заметил Гейл. – Впрочем, ты всегда отличался упрямством.