Рассвет пламенеет

— Давай, — Симонов присел не корточки, спокойно заговорил: — Мельников, ты? Что-о? Командир полка?.. Да, уже на высоте приземлился. Мельников где? Давай-ка его. Мельников? Тьфу ты… Ну что же со мной могло произойти? Жив! Слышишь, разговариваю с тобой. Давай минометчиков и наши сорокапятимиллиметровки сюда поближе. Ясно? Минометы за склоном, артиллерию поставь так, чтобы иметь возможность прямой наводкой по танкам бить. Раненых? Всех в тыл. Не знаю, но, должно быть, есть и убитые…

— А много? — спросил сзади Василенко, сползая в траншею.

Симонов выпрямился.

— Приземляйтесь! — остановил его Василенко. — Не то подцепит шальная за уши. Можете ли вы доложить, что делает противник за высотой?

— Мы не успели протянуть телефон в первую и вторую роты.

Василенко выглянул из-за насыпи в мглистую низину. Там бесновался пулеметный и автоматный огонь. Скрещивались дугообразные траектории трассирующих пуль. Над сопками взрывались мины, но рвались где-то там, за скирдами, в дыме курившегося хлопкового сырца.

— Ваша одна рота прижата в передних траншеях, — заметил Василенко. — Присохли вы к земле на левом фланге, Симонов.

Комбат молчал, прислушиваясь ко все разрастающемуся огню со стороны противника. Чтобы ответить на замечание Василенко, он ждал действий на левом фланге. Скоро в автоматном и пулеметном треске отчетливо выделились взрывы гранат.

— Началось! — воскликнул он облегченно. — Заговорила карманная артиллерия! — Рядом с Василенко он навалился грудью на насыпь. В третьей роте народ у меня неплохой. Но честно скажу, не знаю точно, почему залегла. Теперь им будет труднее проскочить до второй линии…

Не оборачиваясь, продолжая всматриваться в отблески взрывов. Василенко заметил:

— Нужно продвигаться за высоту! Во что бы то ни стало, а с этих сопок долой. Слишком заметный ориентир.

— За высоту уже прорываемся… и прорвемся.

— Пошли вы хорошо, — молвил сквозь зубы Василенко.

— Однако ж дрянновато закончили…

Василенко удивленно взглянул на Симонова.

— Здорово живешь! — произнес он с усмешкой. — «Закончили!» Мне казалось, вы понимаете, что это только начало. С какой стати мы будем давать противнику передышку?

— Здесь гитлеровцы накрутили кренделей. Как будто повдевали траншеями этими кольцо в кольцо.

— Что ж, крендели раскусывают в самом румяном месте! Ждали гитлеровцы здесь нашей атаки или нет, это не важно, а уж если пошли мы, — ни часу им передышки. Все дело в том, чтобы не очень рассчитывать на позиционные действия.

— По-видимому, они такого же мнения…

— Вы слышите? — взволнованно сказал Василенко.

— Это на левом фланге поднялись в рост!

— Я нисколько не сомневаюсь в том, что противник уже готовит ответный удар. Нисколько… Слушайте, Симонов, всё отсюда, буквально всё: противотанковые пушки, ПТР, минометы, — поближе к боевым порядкам.

— Я уже распорядился.

— Иногда действия противника бывают лишены смысла. Вот и на этот раз они висок мне подставляют! Где у вас телефон, комбат?

Симонова немного волновал опасный бросок людей третьей роты, однако сейчас, чувствуя присутствие комдива, слыша его уверенный и твердый голос, он легко отбросил сомнения: нет, его батальон не помнут немецкие танки!

— А теперь начнем выравнивать линию фронта, — сказал Василенко перед у ходом. — Наладите связь, позвоните в роты. Где-то там полковой комиссар? Скажите ему, что я ушел на КП дивизии.

— Слушаюсь.

— Как только ваш полк выбьет противника из окопов — ровной линией пойдем. Всей дивизией вперед. Но не выскакивайте, ни в коем случае не выскакивайте из общего строя, — ждите!

Василенко внимательно осматривал высоту.

— Какой прекрасный был бы у них обстрел, если бы они здесь удержались! Гвардии майор Симонов, объявляю вам благодарность!

— Служу Советскому Союзу!

…Гранатных взрывов уже не было слышно. На левом фланге постепенно стихала и стрельба. Только вдали, во вражеском тылу, все еще вспыхивали редкие ракеты.

— Вас, товарищ гвардии майор, — сказал телефонист, протягивая трубку. — Из первой роты…

— Петелин? — спросил Симонов. Но услышал в трубке голос Магуры. — Что-о! как вы там очутились?

— Андрей… Иванович, я беспокоюсь, вы не ранены?

Он не знал, что ответить.

— Я зайду, Андрей, — сказала она. — Сейчас зайду.

— Осторожней, — с беспокойством предупредил он. — Слушайте, опасно…

Но Магура уже положила трубку.

Полчаса спустя она сошла по сыпучим ступенькам в окоп. Ее лицо, измазанное кровью, было очень усталым.

— Вот и я, — тяжело проговорила она, присаживаясь без приглашения. — На минуту, меня ожидают мои…

— Но как вы в первой роте оказались, Тамара?

— Не считайте меня героиней. Я туда после боя пришла.

— Зачем?

— Санитар Лопатин доложил: в первой роте несколько раненных отказались уйти из окопов. Решила проверить их состояние. Попрошу — прикажите троим… остальные ранены легко, могут остаться, если желают…

— Раз уж остались, сие означают — желают, — задумчиво ответил Симонов. — А трое что, чувствуют себя плохо?

— Нуждаются в госпитализации.

Затем она неожиданно спросила с возмущением:

— Да вы что это, врачу не верите?