Рассвет с Рыцарем-Волком

На песке вокруг костра разбит небольшой лагерь. Три простые клиновидные палатки установлены в кардинальных точках, каждая на достаточном расстоянии друг от друга на пустом пляже. На боку каждой из палаток красной краской нарисованы три вертикальные полосы. Значение этого символа мне неизвестно.

— Она будет жить в моей палатке, — заявляет Аврора, к моему облегчению.

Но у Эвандера другие намерения.

— Она будет со мной.

— Прости? — Я испуганно моргаю.

— Идем, — огрызается он и направляется к палатке, самой дальней справа.

— Мне с тобой некомфортно. — Я не двигаюсь с места, а наоборот, становлюсь пошире, как бы подстраховывая себя.

Повернувшись на каблуке, Эвандер снова устремляется в мою сторону и останавливается так, что наши груди не соприкасаются. Так близко я могу разглядеть каждый оттенок серебра в его ртутных глазах. Он смотрит на меня пронизывающим взглядом — взглядом хищника, таким же непреклонным, как его напряженные мышцы. И все же, несмотря на источаемую им силу, в его взгляде нет злобы. Странно… но я не чувствую угрозы. Если и есть что-то, то это ощущение перформанса. Но я не знаю, для кого это представление.

— Если не обработать раны, то будет некомфортно, — говорит он одним из самых низких голосов, которые я когда-либо слышал. Слова, предназначенные только для меня.

— Я в порядке, — настаиваю я.

— Не лги мне. — Он наклоняется вперед, глубоко вдыхая. — Я чувствую, сколько крови ты потеряла; от тебя начинает вонять смертью.

— Говорить даме, что она воняет. Ты действительно знаешь, как правильно говорить, не так ли? — Я складываю руки, игнорируя боль в плечах и то, насколько он прав.

— Язвительные замечания не помогут залечить твои раны.

— Я могу сама о себе позаботиться.

— Ах, да, ведь ведьма из Мира Природы так много знает о Мидскейпе. — Его тон становится тонким от раздражения.

— Я довольно находчива.

— Не сомневаюсь. — Странно, но согласие звучит искренне. — Но ты не найдешь здесь хвоща или розы, чтобы остановить кровотечение. Ни ивы, ни вяза, ни ромашки. — Он слегка наклоняется вперед. — Возможно, вы сможете вызвать дух ноготков, но будет ли этого достаточно? — Прежде чем я успеваю ответить, его взгляд обращается к Авроре, а затем снова на меня со знающим блеском. — Подумай, чем ты рискуешь ради нее, позволяя своей силе истощаться — ты можешь сделать ее более уязвимой для болезни или даже смерти.

Я сжимаю руки в кулаки. Я лесная ведьма. Я могущественна и могу сама позаботиться о своих ранах без помощи этого манипулятора.

Но иногда истинная сила заключается в том, чтобы понять, когда нужно принять помощь, бабушкин голос напоминает мне из Запределья.

Я сдерживаю вздох и расслабляю пальцы. Я могу позаботиться о себе. Я знаю, что могу. Но это займет больше времени и будет менее эффективным, чем любая помощь, которую он может оказать, и больше времени, чем, как я подозреваю, у меня есть. Кроме того, если я покажу им слишком много того, на что способна, они могут начать пристально наблюдать за мной, поняв, что я представляю угрозу.

Затаиться. Ждать. Не спешить.

Я ни за что не смогу сбежать с Авророй сегодня ночью, если буду измождена потерей крови. Холод доводит меня до дрожи и оцепенения не только из-за погоды и шока от всего, что я пережил сегодня. Я знаю, что это не так. Так же, как знаю, что через некоторое время эти волки принудят меня к лечению. Не ради меня, а ради Авроры. Я теперь их пленница, так же как и она. И мы обе считаемся собственностью Волчьего Короля.

Собраться с силами. Затем сбежать.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Я буду благодарна за помощь.

— Хорошо. — Эвандер отходит в сторону с самодовольной ухмылкой. Он думает, что победил меня. Возможно, он воображает, что я сразу же подчинюсь. У него на очереди еще одно дело.

Эвандер направляется к своей палатке, и я следую за ним. Не обращая внимания на боль и не поднимая головы, я с готовностью иду в волчье логово.

Глава 8

Внутри палатки все так же скудно, как я и ожидал. С одной стороны лежит подстилка, с другой — приличных размеров рюкзак, уложенный на парусину и кожзам. Это явно палатка путешественника, рассчитанная на то, чтобы упаковывать вещи налегке и быстро передвигаться.

— Садись. — Эвандер приседает над сумкой и начинает рыться в ней.

Я подчиняюсь и сажусь сбоку от входа. Сквозь заслонки видно, как Аврора и Бардульф обмениваются какими-то напряженными словами, но я не могу разобрать, о чем идет речь. Однако от того, как они разговаривают, у меня волосы встают дыбом. Есть в этом человеке что-то такое, чему я не доверяю. Даже больше, чем Эвандеру. Подозреваю, причина в том, что Аврора всегда говорит с Эвандером с раздражением, волнением, досадой… но никогда — с настоящей враждебностью или неприязнью. И не со страхом. Бардульф — совсем другое дело.

— Вот. — Порывшись в сумке, Эвандер извлекает небольшую бутылочку. Он вытаскивает пробку и протягивает ее мне. — Выпей.

— Что это? — Я принюхиваюсь, пытаясь различить ингредиенты в тонике.