Рассвет в 2250 году

«Одна из ям, которые были рассеяны по всему городу, — было первой мыслью Форса, — по крайней мере, какого-то рода отверстие в земле.» Теперь на противоположной стороне этой полянки он увидел яму. Он начал огибать ее по выступающим корням деревьев и кустов, крепко держась за все, что выглядело более или менее надежным. Из рваного отверстия в ковре сухой травы поднималась тошнотворная вонь. Стараясь щадить свою ногу, он опустился на колени, вглядываясь в темноту ямы То, что он там увидел, заставило его желудок подкатиться к горлу. Это была подлая, скрытая ловушка — искусно сконструированная, умело скрытая ковром из травы и листьев. И она удерживала свои жертвы. Олененок был мертв уже не один день, но другое тело, которое он увидел, когда глаза его привыкли к полумраку, слабо корчилось и, должно быть, лежало здесь не так уж и давно. Кровь еще сочилась из его раненого плеча. На дне ямы в землю были воткнуты заостренные колья, направленные вверх, чтобы пронзить и удерживать упавшего на них, пока тот умирал мучительной смертью. И человек, полувисевший, полулежавший там сейчас, был от смерти менее чем на шесть дюймов. Он старался высвободиться, об этом свидетельствовала зияющая рана на его теле, но вся его сила не помогала ему в этом. Форс на глаз измерил пространство между кольями, а затем огляделся в поисках нужных размеров дерева. Это будет нелегко… Чтобы размотать то, что осталось от его веревки, предназначенной для лазания по скалам, и сделать из нее петлю, не потребовалось много времени. Человек в яме остекленевшими глазами смотрел вверх. Мог ли он видеть или понять то, что планировал его спаситель, Форс не знал. Он привязал конец веревки к стреле и пустил ее через ветку, находящуюся ближе всего к ловушке. На то, чтобы прикрутить конец веревки к дереву, потребовалось всего мгновение. Затем, зажав другой конец в руке, Форс осторожно опустился через край ямы, используя локти, чтобы затормозить свой спуск к грязным кольям. Черные мухи отвратительной тучей поднялись вверх, и ему пришлось отмахиваться от них, когда он протянул руку к пленнику ямы. Пояс на талии у этого парня был достаточно тугим, и он привязал к нему веревку. Выбраться из ямы было труднее, поскольку ее создатели старались как можно сильнее затруднить эту операцию. Но обвал на одном конце ямы дал кое-какую опору для ног, и Форс выбрался наверх. Было ясно, что кто бы ни устроил эту яму, он долгое время не проверял ее, и Форс оставил Люру сторожить.

Это была очень неприятная работа, но и единственная возможность спасти попавшего в яму человека. Он отвязал конец веревки от дерева, намотав его на свое запястье. Люра подошла к нему без единого напоминания и схватила зубами болтающийся кончик веревки. Они вместе рванули изо всех сил, раздался дикий крик боли. Но Форс с Люрой продолжали тянуть за веревку, отступая шаг за шагом назад. Из черной дыры показалась откинутая голова и окровавленные плечи чужака. Когда он перевалился через край, Форс закрепил веревку и поспешил к яме, чтобы оттащить безвольное тело подальше от края этой дьявольской ловушки для человека. Его руки стали скользкими от крови, прежде чем он высвободил потерявшего сознание человека. Он не мог нести этого парня на себе из-за своей больной ноги. Парень, должно быть, весил фунтов на сорок больше, чем Форс. Теперь, когда он лежал на свету, Форс узнал в тем темнокожего охот ника с острова. Но его рослое тело было беспомощным, а лицо зеленовато-белым под коричневым пигментом, покрывающим его. Но, по крайней мере, кровь больше не хлестала из раны — не была задета ни одна артерия. Он должен был доставить этого чужака в музей, где он сможет осмотреть и обработать его страшную рану…

Затрещали кусты. Форс метнулся к луку, лежавшему там, где он его бросил. Но из кустов выбралась Люра, гоня перед собой кобылу. Запах крови заставил кобылу выкатить глаза и повернуть назад, но Форс не мог терпеть сейчас никаких глупостей, и Люра была того же мнения. Она подошла к лошади и несколько раз утробно зарычала. Кобыла с побелевшими глазами застыла на месте, покрывшись потом. Но она не бросилась прочь, когда Форс кое-как перекинул чужака через спину.